– Это где?
– Это дальний от ворот край здания.
Само здание университета было заложено еще при царе Николае Втором как кадетский корпус подготовки офицеров военно-морского флота Российской империи. Но потом произошедшие перевороты и революция изменили направленность учебного заведения – в двадцатые годы здесь обучались морские летчики.
Прогремела Великая Отечественная, здание отстроили, стараясь сохранить первоначальную архитектуру, и с середины пятидесятых годов двадцатого века морской учебный корпус был преобразован в военно-инженерное училище, выпускающее инженеров-механиков для подводного флота СССР.
Развитие атомной энергетики подтолкнуло с середины шестидесятых годов начать подготовку специалистов для атомного подводного флота. А с развалом Союза атомная энергетика стала профильным направлением в деятельности института, а впоследствии – университета, выпускавшего специалистов для обслуживания атомных станций.
Само здание было одним из самых длинных в стране, – более трехсот метров в длину, и, если смотреть сверху, чем-то походило на летящую птицу. Наверное, поэтому и появилась привычка называть соответствующие концы здания левым и правым крыльями, или же северным и южным.
– Где это ВЦ, знаешь?
– Да, через итальянский дворик – и сразу налево от входа, – быстро ответил Череп, а потом, задумавшись на секунду, добавил: – На первом этаже.
– Уже легче. Что еще?
– Ничего хорошего. Их там закрылось около десяти человек – и студенты, и преподаватели. Сказала, что студенты между собой созванивались – по зданию еще в нескольких кабинетах выжившие сидят, заперлись. Но у тех, других, все намного хуже – они уже сутки без воды, в лаборантской ВЦ хоть кран есть с раковиной да чайник с чаями-кофеями… Так что Машка-то еще нормально устроилась.
– Что с зомбаками? – решил выяснить главный вопрос Андрей.
– Говорит, что много. Что в здании творится – она не знает, а вот на улице, в курилке – есть, стоят как столбики и не шевелятся. Проскочить мимо – не получится, а через все здание бежать к другому выходу – боится.
– Понятно… А еще входы-выходы рядом есть?
– Да их там полно, но половина из них закрыта. Ты же знаешь, как оно бывает.
– Черт! Нам бы план здания! – в сердцах хлопнул ладонью по рулю Андрей.
– Возле главных ворот, на центральной проходной, есть караулка – туда выведены мониторы от камер видеонаблюдения…
– Ого! – присвистнул Андрей при упоминании камер видеонаблюдения. – Все теперь так серьезно?
– Да, начальник местного ВОХРа подсуетился. Плюс лишние дотации по линии физзащиты…
– Слушай, ты откуда все это знаешь?
– Да Машка рассказывала. Ты дальше слушать будешь?
– Ну вещай, Европа-плюс!
– Так вот, в караулке должны быть планы помещений, заодно можно будет глянуть, что творится на территории.
– А ВОХР как вооружен?
– Ха! Ты смеешься, что ли? Дубинками. При условии, что вохровцы не стали одними из этих… Ладно, тормози, вон поворот уже.
Андрей мягко надавил на тормоз, свернув руль вправо к обочине, и «ниссан» послушно замедлил свой ход, а потом и вовсе остановился. А детище немецкого автопрома остановилось перед «ниссаном».
Дорога была практически пустой – только изредка по ней проносились авто, но все равно, прежде чем выйти из машины, Павел Степанович убедился в отсутствии автотранспорта. Да и сбрасывать со счетов новый фактор в виде ходячих мертвецов тоже не стоило, несмотря на то что вокруг был сплошной частный сектор.
– Ну что, ребятки?
– Да вот, Сашка идею подкинул – на КПП возле ворот должны быть планы помещений. А я думаю, если ворота заперты – открыть их и так на колесах по самому плацу до окон и ехать.
– А там возможно подъехать к окнам? – призадумался Бондаренко. Все же тот факт, что можно было добыть планы помещений, намного увеличивал шанс благоприятного исхода всей предстоящей операции.
– Ну в принципе да, – привычно пожал плечами Череп.
– А вы почему без оружия? Чего расслабились-то? – немного рассердился на головотяпство парней Павел Степанович. Он еще во времена своей молодости, пребывая «за речкой», понял одно – на войне нужно всегда и везде быть готовым отразить атаку противника, даже если ты сидишь в сортире. Иначе – в самый ответственный момент просто не успеешь правильно среагировать. А эти… Эх, мальчишки!
