Череп протянул пачку разноцветных и разномастных талонов на топливо и плюхнулся на переднее сиденье.
– Ого! Прям аукцион невиданной щедрости сегодня.
– Ага! – Сашка покрутил своей лысой головой и присвистнул. – А кучеряво ты живешь, Доронин.
– И сам бы смог, если бы бабки на баб не спускал, – хмыкнул Андрей, вновь заводя движок и выруливая на улицу.
– А он деньги на баб не спускает, – гыгыкнул с заднего сиденья Леха. – Ему жена не разрешает!
– А-а-а. Ну это кардинально меняет дело. Куда едем-то?
– Да на Шабалина, в частном секторе… – неопределенно махнул рукой Козаченко.
– А адрес?
– Да я покажу. Давай быстрее, а то кнопка сработала минут десять назад, а машин свободных не было. Опаздываем. Сам знаешь…
Андрей промолчал и посильнее надавил на газ. А что тут говорить? По нормам группа реагирования должна быть на объекте не позже чем через пять минут. А тут уже все десять прошли… Вздуют их за это. Как пить дать вздуют. Трехлитровый движок урчал как сытый кот, а само авто плавно двигалось по улице, по которой Андрей только что ехал сюда, в сторону частного сектора.
– Слушайте, мужики, я сегодня такое в Интернете видел… – начал предаваться воспоминаниям об увиденном Леха.
Сашка Череп только скептически хмыкал, а вот Андрей, наоборот, внимательно слушал, ибо то, о чем ему рассказывал Женька Мичурин, и то, о чем вещал Леха Козаченко, точь-в-точь совпадало. Только вот местом действия был не Киев, а Москоу-сити…
– Гы! Смотри, чувак в одних труселях гуляет! – заржал Череповец, показывая на мужчину, медленно идущего вдоль дороги. Складывалось такое ощущение, что мужик только что из-под одеяла выбрался и сразу пошел подышать свежим воздухом, не утруждая себя такими пустяками, как штаны, куртка и обувь.
Андрей, не сбавляя скорости, проехал мимо, только глянул в зеркало заднего вида, но расстояние быстро увеличивалось, поэтому разглядеть начинающего эксгибициониста не получилось.
– Вот тут налево, – показал дорогу Алексей. – Во-он тот дом.
Бабахнул выстрел.
– Ого! Да тут прямо Чикаго тридцатых годов! – воскликнул он.
– Щас дон Карлеоне выбежит!
– Череп, товарищ Карлеоне жил в Италии! – просветил приятеля Козаченко. – Тоже мне знаток!
– Из ружья стреляли, – не слушая пререканий приятелей, заявил Андрей, замедляя ход. – И вот опять. Кажись, как раз в том доме.
– Блин, если там шмаляют из ружья, то что мы со своими пукалками сможем сделать? – досадливо вздохнул Череп, покосившись на «флобер» в черной кобуре.
– Ментов вызывать.
– Не приедут. Сегодня ментов в городе больше, чем туристов в Мавзолее Ильича. Только и носятся с сиренами наравне со «скорыми». Аккуратнее, не задень забулдыгу!
– Вот придурок! Совсем не смотрит, куда идет!
– Да ладно тебе! Все. На выход.
Вопреки инструкции Андрей как водитель не остался сидеть в машине – выскочил вместе со всеми.
Дом, где сработала тревожная кнопка, стоял за высоким каменным забором, возвышающимся на добрых три метра, и серыми железными воротами с вырезанной в них калиткой, распахнутой настежь.
Мужчины достали свои револьверы, хоть толку от них было мало, но на безрыбье…
И снова грохнул выстрел. По звуку Андрей определил, что стреляли в доме.
– Череп, за мной! Леха, звони ментам и на базу.
Андрей, пригнувшись, с бесполезным револьвером Сафари[25] в руках обежал дом и заглянул в приоткрытую входную дверь. В голове стремительно мелькнула мысль, что нужно было идти в ОГСО, там хоть оружие боевое. Но тут же эта мысль улетучилась – хватило ему военщины, чтобы еще и потом под дудку ментовских начальников плясать. В «Сапсане» тоже своих идиотов хватало. Каждый мнит себя дирижаблем… Одним из таких «дирижаблей» из тонкого латекса, например, был начальник пульта – Курдиян Евгений Вячеславович, которого с легкой подачи Андрея втихаря величали Курвияном. Этот был дирижаблем всех дирижаблей. Андрей его пару раз посылал в пешее эротическое путешествие за необоснованные придирки и попытки учить жизни, за что Курдиян на него, как на школьника, жаловался директору, а тот в свою очередь вызывал Андрея на ковер для разбора полетов. Но после того как выслушивал доводы обеих сторон, обычно плевался и посылал всех в даль далекую со словами: «Как же вы меня все достали! Разбирайтесь со своим дерьмом сами!!!» И так до следующей жалобы Курдияна.
