– Да уж, знатные вы тут пострелюшки устроили, – присвистнул Парков, осматривая «поле боя», на котором осталось лежать около десятка трупов.
– Ну и что теперь будем делать? – резонно поинтересовался тот самый Толян – невысокий рыжий парень с бросающимся в глаза носом-картошкой, с интересом осматривавший женскую половину экипажа уазика.
– Так хочется тебе в рифму ответить! – скривился Виктор, непроизвольно поглядывая на окна роддома, выходящие на стоянку. Само здание было четырехэтажным, построенным в семидесятых годах прошлого века, с высокими потолками и большими окнами. Стекла никто не бил и «караул!» не кричал. Кое-где возле окон маячили фигуры, но живые или мертвые, видно было плохо. – Ладно, водилы остаются на месте, заодно поглядывают по сторонам. Ну а мы – проверять роддом. Да, и в дежурку не забудьте доложиться об этом. Так, граждане уголовники, тунеядцы, пьяницы, глядеть в оба глаза, клювом не щелкать, прежде чем стрелять – думайте, не дай бог, кого живого положите.
– А мне что делать? – тихо поинтересовалась медсестра Аня, поплотнее закутываясь в кофту.
– Тут оставайся. Как только ситуация станет более-менее понятной, я позову. А пока сидите с Володиным в машине.
Медсестра кивнула и послушно вернулась к уазику, который водила уже успел развернуть носом к выезду – мало ли что, вдруг придется резко драпать.
Виктор жестом подозвал всех к себе – набралось шесть человек, не считая его самого, итого семеро, включая Юлю. Боец из нее не ахти какой, но все же стрелять умеет.
– Так, хлопцы, здесь три входа – центральный, через аптеку в правом крыле и через приемное отделение в левом, с торца здания. Делимся на группы…
– Капитан, может, не будем разделяться? – перебил Виктора старлей Антон Николаев. – Все-таки нам неизвестно, что там внутри творится. Может, я в разведку сбегаю?
– Ты до конца дослушай, да? Разведчик хренов… Так вот. Делимся на две группы. Первая – я, Серега, Толян и Юля, вторая – Тоха и вы двое. – Никитин кивнул двум незнакомым прапорам, те кивнули в ответ. – Потом познакомимся. Тоха, ты там со своими сам разгребайся, кто из вас главный, кто прикрывает, а кто охраняет. У кого кнопочки, а у кого лампочки.
– Чего? – не понял тот.
– Потом расскажу. Только напомни. Короче, в нашей четверке в голове иду я, справа-слева от меня Серега и Толян, вы в прикрывающих. – Виктор повернулся к тихо стоящей Самойловой. – Юля, дорогой мой лейтенант! Тебе мы доверяем самое святое и дорогое, что есть у нас, – наши задницы. Береги их, пожалуйста, они нам еще ой как пригодятся!
– А план здания? – напомнил Антон Николаев.
– Скурили, блин! Ну какой тебе, в анус, план?
В тот же миг на уровне последнего этажа справа от входа раздался грохот, и на землю посыпались осколки разбитого стекла. Присутствующие дружно оглянулись на источник звука. В проеме разбитого окна показалась женская фигура в светло-зеленом медицинском костюме. Женщина замахала руками и что-то попыталась крикнуть, но не успела – звук резко прервался, а сама она исчезла из поля зрения, будто ее кто-то отдернул от окна, и только потом послышался дикий крик.
– Где я тебе его возьму?! Не до плана сейчас! – возмутился капитан, сбрасывая оцепенение. – Так, примерно помню коридоры… с женой тут частенько бывали – то на УЗИ, то когда она на сохранении лежала, приезжал. В общем, как-то сориентируемся. И еще – используем пистолеты, а то рикошетом друг друга перестреляем. И внимательнее, парни!
– Да ладно, че там! Все будет ништяк! – хмыкнул незнакомый прапорщик, которого Виктор нарек «высоким», второго он называл «щербатым», потому как два передних зуба были симметрично надколоты. – Вона как мы их положили! Круче, чем в «Quake4»!
Виктор даже отвечать не стал, повертел мысленно пальцем у виска и продолжил дальше, поглядывая в сторону разбитого окна:
– Заходим со стороны аптеки, как только окажемся в коридоре, зачищаем его, потом Тоха держит коридор, а мы быстро проверяем кабинеты, те, которые самые крайние. И дальше – Тоха с ребятами сторожит, мы осматриваем, чтобы тылы были чистыми. Уяснили? Дальше действуем по обстакановке. Ну все. Работаем!
