Дарниэль подвел меня к трону и произнес краткую поздравительную речь. Собравшиеся на праздник дроу ликовали, хлопали и громогласно поздравляли нас.
Когда прозвучала первая мелодия, Повелитель увлек меня танцевать. Ах да! Бал должен открываться вальсом правящей пары. Мы молча кружились на зеркальном паркете. Он упорно смотрел поверх моей головы, и я не могла поймать его взгляд. Мне нужно было хоть что-то сказать, начать разговор, но пересохшие губы не смогли вымолвить ни слова. Танец закончился. Дарниэль подвел меня к трону, почтительно усадил, вежливо кивнул и ушел по-английски, не прощаясь.
Я осталась одна, глядя на полный зал гостей. Чувствовала себя обманутой дурочкой. Как тоскливо!
Незаметно сморгнув слезы, я снова посмотрела в зал. На меня, ободряюще улыбаясь, глядели приятели и знакомые. Спасибо вам всем за поддержку!
Не все приглашенные вели себя дружелюбно. Кто-то смотрел равнодушно. Были откровенно злобные взгляды. Дар отирался около шикарной брюнетки, если не ошибаюсь, той самой, с которой он вел «государственные дела».
«Ну и что мне делать? Напиться с горя? Устроить скандал? Со зверской рожей потаскать эту Лаурку за лохмы? Чего я этим добьюсь? Сама унижусь и его опозорю. Вот же стерва! Смотрит так ехидно, словно наслаждается моментом своего триумфа. Как же с ним поговорить? Скакать за ним по залу и отковыривать от этой дамочки? Не хватало! Дождаться окончания бала и отловить по дороге? А если раньше удерет? Караулить у дверей?»
Воображение тут же нарисовало картину «Я в засаде со скалкой».
«Обхохочешься. Черт, да хватит ее за задн… мягкое место щупать! Все равно не найдешь! Ничего там не выросло! Ой!»
Тут до меня дошло: я ревную. С ума сойти! Я его ревную!
«Ну и какое мы примем стратегическое решение?»
Меня сподвигла правильная мысль: «А пойдем-ка мы в люди». Я сползла с трона и почапала к своей «могучей кучке». В голову пришло «левое звено, правое, центристы». У меня начиналась истерика. Допрыгалась. Раз за разом взгляд возвращался к Дарниэлю.
И что? Мне предстало дивное зрелище: брюнетка настойчиво висла на его руке, наслаждаясь оказанной благосклонностью и между делом пытаясь выпрыгнуть из платья. И ему это, черт побери, нравилось! Стиснув зубы, я пошла дальше. До меня доносились обрывки фраз:
— Красивая…
— Она не в фаворе, не подходи к ней…
— Боги, какое недоразумение…
— Фи, во что она одета…
— Надо навестить Лаурелин, засвидетельствовать ей свое почтение…
«Значит, эту… (нецензурно) зовут Лаурелин. Я запомню это имя».
Наконец я дошла до своих друзей.
— Как ты, девочка? — сочувственно поинтересовался Айлонор.
— Плохо, Айлонор, очень плохо. Совсем не представляю, что мне еще осталось делать, — расстроенно призналась я.
И получила совет:
— Как что? Танцевать, конечно!
Мрачно последовав его совету, я покружилась в нескольких турах, даже не понимая, какой танец и с кем танцую.
Рель подошел и тихо шепнул:
— Рика, сейчас будет перерыв в танцах, спой.
Наступила тишина, прерванная оглушительной просьбой Малика:
— Спойте, Повелительница, просим вас!
Его поддержали другие. Кто-то принес кресло, кто-то — гитару. Дар повернулся в мою сторону и посмотрел с непонятным выражением. Что ж, наверно, это мой шанс. Собравшись с духом, я запела, не отводя от мужа глаз:
Любовь, зачем ты мучаешь меня?
Ведь я забыть тебя была готова,
Зачем же тень твоя приходит снова,
Жестокой болью душу мне казня?
Любовь, зачем ты мучаешь меня?
[32]Почувствовав, что еще немного — и зареву навзрыд, я встала, поклонилась и пошла к выходу, не глядя по сторонам. По дороге меня пытался остановить Айлонор:
— Куда ты?
Я подняла на него полные слез глаза:
— Все должно решиться сегодня. Либо мы помиримся, либо я так или иначе стану свободной!
В этот миг на мои плечи легли сильные руки.
— Ты никогда не станешь свободной… от меня! Что ты ответишь мне? — требовательно спросил муж, поворачивая меня к себе.
— Да! Я согласна!
Какая у него красивая улыбка!
