Со мною вот что происходит:
ко мне мой старый друг не ходит,
а ходят в мелкой суете
разнообразные не те.
И он
не с теми ходит где-то
и тоже понимает это,
и наш раздор необъясним,
и оба мучаемся с ним, —
процитировала я любимого Евтушенко.
Мы спустились в сад, дошли до беседки, и по дороге я рассказала ему о случившемся.
Айлонор вздохнул, усадил меня рядом с собой и произнес:
— Я не имею права давать тебе советы, девочка, но просто подумай над тем, что скажу… Мы живем сотни лет, и за много веков нашей истории мне известно только восемь полных браков. Потому что нужно чрезвычайно любить и нуждаться в партнере, чтобы связать себя навсегда глубоким обязательством. Не просто любить — любить до безумия! Как ты знаешь, обычно мы ограничиваемся средним браком и меняем супругов несколько раз в течение жизни. Все приедается, знаешь ли. А теперь задумайся: если Повелитель, который считается одним из самых уравновешенных, умных и удачливых правителей, готов на такой шаг, то как он к тебе относится на самом деле? Неужели ты действительно полагаешь, что Дарниэль не учел последствий такого шага? — Страж помолчал и добавил: — Знаешь, я ему завидую.
— Почему? — удивилась я.
Айлонор улыбнулся, потрепал меня по руке и объяснил:
— Потому, что он способен испытывать подобное чувство. Он же любит тебя, девочка, и любит очень сильно. Это уже давно ни для кого не секрет. Даже больше скажу — многие завидуют, не только я. Мы очерствели душой, забыли о любви и помним исключительно о долге. Я не знаю никого, кто отважился бы на такой поступок. По нашему этикету… не морщись! — Айлонор сделал замечание в ответ на мою гримасу и продолжил: — Так вот, по нашему этикету считается позором нарушить супружескую верность в полном браке. В первичном или среднем — сколько душе угодно, а в полном нельзя. Изменой ты как бы демонстрируешь миру свой просчет и признаешься, что ты ошибся в выборе партнера, а следовательно — недальновиден, глуп и неспособен вести себя как взрослый. И я далек от мысли, что Повелитель не понимает последствий своего выбора. Хорошенько поразмысли над этим. И еще… если ты сделаешь его счастливым, то он сможет многое изменить в нашей жизни. В сущности, многое уже меняется, но медленно, очень медленно.
— Ты о чем? — не поняла я.
— О нас, девочка, о тех, кто с тобой общается. Мы становимся лучше и меняем что-то в лучшую сторону в жизни. Вот мы с женой… мы очень давно женаты и, честно говоря, подумывали о разводе. Но я вдруг другими глазами посмотрел на женщину, с которой прожил две сотни лет, и решил с ней поговорить. Ну просто так… не о делах или хозяйстве. Оказалось весьма удивительным делом узнавать свою жену заново. Никогда бы не подумал! — она любит читать, имеет обо всем свое мнение… — Айлонор хмыкнул в недоумении над собственными словами и признался: — Я тут твою книжку полистал на досуге и кое-что попробовал. Жене понравилось. В общем, мы не разводимся и четвертого ждем. Жена сегодня сообщила. Вот так-то, девочка.
— Поздравляю! — искренне обрадовалась я за друга. Призналась: — Знаешь, я хотела извиниться, но Дар уехал.
— Это не страшно, завтра бал, Повелитель там будет обязательно, вот и помиритесь, — успокоил меня Айлонор. Попросил: — Ты не провоцируй его, Эрика, и не позорь, прошу. Один всплеск эмоций может остаться безнаказанным как экстравагантность, но постоянная череда выходок с твоей стороны будет характеризовать Дарниэля мягкохарактерным слабаком, неспособным управиться с собственной женой. Не роняй его престиж, умоляю! Дарниэль не рядовой дроу, он — правитель. Его должны бояться, а не потешаться втихомолку над собственным Повелителем в кулуарах. Пойми это и поддержи мужа. Он и так очень многое спускает тебе с рук, не ставь его перед выбором: ты или народ. Старайся хотя бы на публике для видимости признавать его абсолютную власть. И еще… попробуй завтра явиться на бал в чем-то… более традиционном.
— Спасибо, Айлонор, я обязательно подумаю над твоими словами, — поблагодарила я.
Айлонор ушел, и я задумалась над его словами: «Он во многом прав. Не стоит подрывать престиж Дарниэля только из вредности. В прошлый раз я хотела отомстить и доказать свое право на свободу, завтра же хочу попросить прощения. Если Дар может принимать мои выходки, стоит попытаться следовать его обычаям. Ну не всем, конечно…» Оставив себе лазейку, я отправилась изучать местную моду.
