Натягивала я на мокрое тело одежду, мысленно проклиная мужскую природу, и вдруг плавно очутилась у него за спиной, а Повелитель вытащил какую-то железяку и начал отрабатывать с ней статику. У него что, на тренировки без меня времени мало было? С утреца не набегался еще? Ой, какой ножичек клевый! О-острый, должно быть. А что он им шинковать собрался, ась?
Моего коняшку?! На колбасу?!! Не дам! Мо-ое!
Я безотлагательно вылезла вперед и возмутилась творимым произволом:
— Сбрендил на почве секса?! Ты на кой ляд к моему коню свои загребущие ручонки тянешь?
Дроу настойчиво старался запихать меня обратно за спину, соизволив при этом объяснить причину своих действий:
— Конь? Ты сумасшедшая! Это демон!
— Да-а-а? Никогда бы не подумала! Какая порода интересная… — удивилась я, упорно не желая оказываться за его широкой спиной. — Подумаешь, демон! Зато красивый.
Разъярившись до предела, Дарниэль попытался меня напугать:
— Он плотоядный!
— Ты тоже не вегетарианец, — хмыкнула я.
— Он опасен! — не оставил попыток муж.
— А ты? Тоже небось, мой миленький, не на хуторе бабочек всю жизнь ловил! — парировала я. — Вон и скальпель вполне прилично держишь. Тебе только дай волю, патологоанатом-вредитель, мигом пустишь в ход свою бензопилу «Дружба», и я без лошадки останусь. А коня гробить не дам!
В ход пошла тяжелая артиллерия:
— Я тебе приказываю!
— Да кто ты такой, чтобы мне приказывать?! — замкнуло меня. — Не хватало, чтобы каждый завалящий мужик мне приказывал. Вот еще… Не ты первый, не ты последний. Поприказываешь и отстанешь.
Тут я заметила невдалеке странного мужика, одетого во все черное. Он стоял за деревом и смотрел на моих драчунов — коня и дроу — с непонятным выражением в черных, словно беззвездное небо, глазах. И взгляд у него был уверенный и властный, с легким флером презрения, будто Дарниэль ему уж точно не ровня.
Мне незамедлительно напомнили:
— Я твой муж!
— Это тоже ненадолго, — вполне миролюбиво утешила его.
— Я твой первый и последний муж! — отрезал он.
— Да ты что! Докажи! — восхитилась я аргументом и сообщила: — Это не довод!
По-моему, я чуть-чуть переборщила. Этот Отелло местного производства схватил меня за руку, перед глазами все поплыло, и мы оказались в моей комнате. Повелитель в крайней степени ярости стиснул мне кисть до синяков, и я закричала:
— Отпусти руку! Больно!
На мой крик отреагировала Сильван. Она неловко поднялась, припала на передние лапы и зарычала. Вот только сцен из поэмы Шота Руставели мне здесь не хватало: «Рассердился я на зверя. И метнул копье стальное. Лев упал, копьем пронзенный, и пополз, протяжно воя. Я мечом его ударил. И рассек его с размаха. Рухнул мертвый зверь на камни, поднимая груды праха».[14] Поэтому встала между ними, но обратилась к кошке:
— Спокойно, сестренка, он уже уходит. — И задала с нажимом вопрос уже Повелителю: — Ведь так? Кстати, супруг, кто был тот мужик, который во всем черном под деревом стоял и наблюдал за нами?
— Мужик? Опиши его.
— Ну… такой… во всем черном. На груди еще красная вышивка… знак бесконечности, — я нарисовала пальцем в воздухе, — перечеркнутый не то мечом, не то косой…
Мне показалось или дроу вздрогнул?
— Что еще у него было?
— Если не ошибаюсь, на боку перевязь со шпагой. Обе ярко-алого цвета. Да, и на ногах у мужика красные сапоги.
Супруг резко оборвал:
— Тебе почудилось. Там никого не было!
Дар с каменным выражением физиономии молча изучал мое лицо. Приняв какое-то решение, начал говорить размеренно-холодным тоном, как будто заколачивал гвозди в крышку моего гроба:
— Запомни! Здесь Повелитель Я! В моей воле казнить или миловать. Жизни моих подданных в моих руках, в том числе и твоя. Я буду решать, что и как тебе делать!
Я не ошиблась, то был гроб моей свободы и моих надежд на взаимопонимание. Он взял меня за подбородок и посмотрел в глаза:
— Ты поняла? Ты ничто и никто здесь! Я твой господин!
«Помечтай, родимый!»
Он продолжил:
— Сегодня вечером бал. Ты должна присутствовать и выглядеть соответственно своему статусу.
«Будет тебе статус, огребешь и не унесешь!»
— Повелитель, Повелитель! — На порог вломились незнакомые воины. — На нас только что напали!
