А звук бубна становился все тревожнее, пронзительнее… Мы настолько увлеклись жестоким зрелищем, что не сразу услыхали легкие шаги.
— Так-так-так… — раздался мелодичный женский голос. — Мальчиков нельзя оставлять одних? Сразу за режущие предметы хватаются?
— Что ты здесь делаешь, дорогая? — смутился бог, ненароком пихая за кресло окровавленный череп, который до того машинально крутил в руках.
— Интересуюсь… — с широкой ласковой улыбкой ответила богиня, вступая в храм. Ослепив верующих золотистым светом, Жизнь дающая потом чуть приглушила сияние нимба и заорала: — А ну положить всем оружие, пока не порезались!
Сражающиеся застыли в самых неожиданных позах, не смея пошевелиться и нарушить приказ. Кого слушаться?
Йаола нахмурила брови и громко возвестила:
— Меня плохо поняли? Я пока добрая, но могу и злобной стать! И тогда попрыгушки с железом покажутся всем детским лепетом!
— Хватит! Довольно, — величественно махнув рукой, поддержал ее требование муж. Бог сполз с трона, горько жалуясь: — Все седалище себе на этих костях отсидел… до мозолей… Антураж, мать его… Церемонии, чтоб их через колено… Этикет, будь он неладен… Как же я все это ненавижу!
У меня вообще все мысли разом сдуло. И это боги нашего мира? Они же ведут себя словно простые смертные! Ругаются, жалуются, выясняют отношения…
— Любимый, — заявила богиня, приближаясь к мужу и массируя тому поясницу, — нужно больше следить за здоровьем и не рассиживаться на сквозняках…
Йолар поморщился, кинул на паству извиняющийся взгляд и сказал:
— Солнышко, прошу — не позорь перед верующими. Иди домой, сами разберемся.
— Я вижу, как вы тут разбираетесь! — не уступила жена. — Как что, так сразу за ножи хватаетесь…
— Все лучше, чем танцы голых мужиков рассматривать, — огрызнулся бог.
— Разве плохо вышло? — удивленно подняла брови красавица. — Завидуешь? Тоже хочешь на такой посмотреть?
— Да ни за какие коврижки! — открестился муж, отшатываясь. — Насмотрелся уже! Хватит! И вообще, у тебя молоко убежало!
— Ой! — прижала ладошку ко рту богиня. — И вправду! — Но тут же посмотрела на невозмутимого мужа, подозрительно внимательно изучающего потолок, и вызверилась, уперев руки в бока: — Молоко убежало?! Молоко?! Ты кого учишь хозяйничать? Меня?!
И кого это мне сильно напоминает?..
Йаола, не теряя ни минуты даром, развернулась к нам и заголосила, будто деревенская баба в споре со своим благоверным:
— Смотрите, люди добрые, что деется! Мужик бабу учит щи варить!
Кажется, по воинскому кодексу считается позором упасть в обморок. Но, может, ну его к демонам, этот кодекс? Я лучше без сознания полежу, чем буду развенчивать свои представления о богах…
— Все! — вдруг перестала ломать комедию богиня, резко оборвав типичные сельские причитания на полуслове. — Поиграли, и будет. Вы, — обратилась она к нам, — еще помните, зачем сюда пришли?
Мы все как один склонили головы.
— Хорошо, — одобрила она наше единодушие. — Я пошла очаг отмывать от «убежавшего молока», а вы тут беседуйте… И смотрите у меня! Без шалостей! — строго посмотрела в сторону мужа.
Бог помахал ей на прощанье рукой и облегченно вздохнул:
— Пронесло… — Кивнул бойцам. — Одевайтесь! Я из-за вас еще один втык получать от супруги не намерен. Очень уж она трясется над своим избранным народом, тьфу!
Склонясь как можно ниже, я подошел к подножию трона и встал на колени перед костяным троном бога. Тот поднял на меня черные провалы глаз:
— Ну и нахал! Совсем страх потерял! Чего надо?
— Если хочешь, возьми наши души себе, великий бог, но прошу — спаси Эрику!
Бог задумчиво почесал кончик носа.
— Зачем мне ваши души? — Повел рукой в сторону фресок, изображающих эпохальные битвы и муки пекла. — Мне что, по-вашему, своих мало? И тут вам я ничем помочь не могу! Она уже вне моей власти! Могу только умертвить ее. Хочешь?
Я молча осел, упираясь лбом в пол.
— Ну что еще ты от меня требуешь? — раздраженно рыкнул бог. — Не могу! И не проси! Она находится между этим миром и тем. Жива и не жива одновременно, словно думающее растение.
Я не поднимал головы, оставаясь в той же позе. Ко мне подползли остальные воины и тоже приняли позу крайнего подчинения, заведя руки в замке над головой.
