Она на секунду замолкает.
— Если ты по-прежнему будешь настаивать, что твои галлюцинации реальны, то у меня не останется другого выхода, кроме…
— Нет!
Я разворачиваюсь лицом к Дженнике и смотрю прямо в ее зеленые глаза, так похожие на мои собственные. Только у мамы они накрашены лиловыми перламутровым тенями, а у меня вместо косметики — черные круги.
— Светящиеся люди настоящие! И вороны тоже! Я не виновата, что их никто больше не видит!
Дженника становится совсем несчастной.
— Вот в чем проблема! Врачи говорят, что именно так заявляют все больные в твоем состоянии.
— В моем состоянии? — переспрашиваю я и пялюсь в окно.
Местный пейзаж предлагает полюбоваться лавкой импортной мебели, вегетарианским кафе и салоном гадалки с мерцающим неоновым глазом на витрине.
— Ты в курсе, Дайра.
Что-то в ее тоне напоминает мне об этих самодовольных докторах, якобы исследовавших мой случай. Я не выдерживаю и выпаливаю все, что накопилось в душе:
— Нет, Дженника! Понятия не имею, о чем ты толкуешь. Я, конечно, догадываюсь, что тебе тяжело, но и мне тошно! Во-первых, я отупела от дряни, которой меня накачивают, во-вторых, я — полумертвая от жутких существ, которые, кстати, вполне реальны. Позволь тебе сказать, что время на самом деле останавливается. Бывают моменты, когда мир почему-то замирает. И я вовсе не страдаю от внезапно начавшихся подростковых проблем, это тянется уже довольно долго. Помнишь, что я тебе говорила, когда мы были на съемках в Новой Зеландии? Видения не прекратились — я просто перестала о них упоминать. А тебе ни разу не приходило в голову, что ты ошибаешься? И все устроено сложнее, чем думаешь ты и твои умники в белых халатах? Тебе хочется найти какое-то логичное и подтвержденное наукой объяснение, но его не существует!
Я сжимаю кулаки.
— Я надеюсь, что ты хоть один-единственный раз мне поверишь! Чтобы хоть поняла, что я говорю правду!
Мой голос срывается на высокой ноте, совершенно не подходящей к спокойному кварталу Венис-Бич, где живет Харлан. Дженника припарковывает машину на подъездной дорожке, а я вылетаю из салона и бегу в дом. Достаю ключ, который дал нам Харлан, и торопливо открываю дверь.
— Послушай, я измотана. Таблетки как раз начинают действовать…
Сразу за порогом колени у меня подгибаются, и я чувствую, как Дженника подхватывает меня под руки и волочет к софе. Она укладывает меня на мягкие желтые простыни и подтыкает со всех сторон покрывало. А потом я падаю в пустоту, словно в омут.
Разбудил меня сигнал мобильника Дженники. Леди Гага успевает допеть до второго куплета, пока Дженника не выскакивает из кухни и не хватает телефон со стеклянного мозаичного столика.
Она что-то тихо отвечает, затем бросает взгляд на меня и, убедившись, что я не сплю, произносит нормальным голосом:
— Да, это Дженника.
Внезапно она удивленно хмурится и буквально падает на ближайший стул.
— Кто?! — восклицает она и машинально подносит к губам бутылку с диетической колой, но быстро забывает про нее и ставит на пол, не сделав ни глотка.
Прислушиваюсь, тщетно пытаясь понять, с кем она разговаривает. Дженника явно на взводе: она нервно теребит серебряное ожерелье, которое часто надевает в последние дни.
— Простите, но… Если вы действительно та, за кого себя выдаете, то почему вы появились именно сейчас? И где вы были? Я хотела с вами связаться, но вы как сквозь землю провалились!
Внезапно она замечает, что я навострила уши, и уходит на кухню. Я лежу не шевелясь. Но на самом деле дожидаюсь, пока она не отодвинет стул от обеденного стола. Когда я слышу знакомый скрип, прокрадываюсь к двери и прижимаюсь к стене возле косяка.
Пытаюсь вспомнить, когда последний раз слышала от нее подобную фразу. Люди у нас долго не задерживались — другой вариант Дженнику не устраивал, но только одного человека она всегда описывала «как сквозь землю провалилась». Это — неуловимая мать моего отца. Моя давным-давно исчезнувшая бабушка, которая, по словам Дженники, испарилась, даже не дождавшись конца похорон собственного сына. И ее вроде бы зовут Палома Сантос.
— Ладно, — тем временем кивает Дженника. — Предположим, вы — Палома. Но вы не ответили на мой вопрос. Почему вы объявились сейчас, спустя почти семнадцать лет? Что вам нужно? Вы хоть понимаете, сколько всего вы пропустили в жизни вашей внучки?
