— О чем это ты?
— Ты так заговорила меня, что я почти все сделал один.
— У тебя так хорошо получалось, что я не решилась вмешаться.
— Скажешь тоже. Зато посуду моешь ты.
— Давай помоем ее утром.
— Стелла не потерпит беспорядка на кухне, — возразил Ник и одним взмахом развернул салфетку.
— Стеллы ведь не будет. И вообще, — тут Грейс подалась вперед и поцеловала Ника, наблюдая за тем, как он воспримет это, — мы будем здесь совсем одни еще два дня.
Ник готов был задохнуться от накатившей волны желания, вызванного ее намеками. Но вместо этого спросил обыденным тоном:
— Тебя это смущает?
— Нисколько. — Грейс больше ничего не смущало, она только подумала, не потерял ли теперь память он. Она никогда не отвергала его романтических ухаживаний, какими бы они ни были. И все-таки он ведет себя так, будто это она не желает оставаться наедине с ним.
Ник не знал… может, не понимал, что сейчас они близки к тому, чтобы соединиться вновь. Он наконец разобрался со своим прошлым, смог поговорить с ней открыто, ничего не тая. Он рассказал так много, что его жизнь вновь стала легка. Понимал он это или нет, хотел того или нет, боялся ли быть отвергнутым — все шло к тому, что они помирятся.
Она должна будет сказать ему об этом.
Нет, не сказать, а дать понять.
— Что ж, пора спать, — сказала Грейс, вставая из-за стола.
— Так рано?
— Я что-то подустала, — призналась Грейс. Она стояла так близко, что ему ничего не стоило прикоснуться к ней. Но он не мог себе позволить этого. Прежде всего потому, что мир, установившийся между ними, был такой непрочный. К тому же завтра наверняка позвонит Рене или сам Ангус. И тогда все исчезнет, останутся одни воспоминания…
Смешно даже. К ней вернутся ее воспоминания, а у него не останется ничего, кроме воспоминаний…
— Но я совсем не против, если ты зайдешь ко мне пожелать спокойной ночи. — Она лукаво взглянула на него.
Ему бы радоваться, что он проведет еще несколько минут в ее обществе, но слишком сильна боль. Осознание того, что она не ответила на его чувства, делало эти короткие встречи наедине выдуманными. Каждый раз, расставаясь с ней, Ник чувствовал себя так, будто отрывает от себя частичку души.
И все же он не мог устоять.
— Хорошо. Крикни, когда ляжешь.
Слегка улыбнувшись, Грейс качнула головой.
— Просто приходи через пятнадцать минут. Я успею.
— Приду, — кивнул Ник. Он посмотрел ей вслед. Другой такой женщины он не встречал — зрелой, уверенной в себе и в то же время легкоранимой. Образ Грейс запал ему в самое сердце, в самую душу. Дверь за ней закрылась, и Ник опять подумал о том, как же он будет жить дальше без нее.
Ник скинул с себя джинсы и свитер, ополоснулся под душем и влез в пижаму. Заснуть он даже и не надеялся. И потому отправился к себе в кабинет, выбрал хорошую книгу, а затем не спеша пошел в спальню Грейс.
Он открыл дверь и обнаружил, что свет потушен, а дверь в ванную открыта.
— Грейс?
— Я в ванной, — тихо отозвалась она. Ник пошел на звук голоса и увидел ее. Грейс сидела в огромной бежевого цвета овальной ванне по шею во взбитой пене.
Нику стало неловко, но уйти он тоже не решался.
— Ты сказала, что через пятнадцать минут будешь готова и я могу пожелать тебе спокойной ночи.
Грейс улыбнулась.
— А я готова. — Она погрузилась чуть глубже в белоснежные хлопья пены. — Поцелуй меня.
Ник стоял растерянный. То ли она решила еще полежать в ванне и хотела, чтобы он поцеловал ее и оставил в теплой пене, то ли она дразнит его.
— Ну что же ты, не хочешь поцеловать меня и пожелать спокойной ночи? — с хрипотцой в голосе спросила Грейс.
— Хочу, — прошептал в ответ завороженный Ник. Аромат сирени, мерцание свечей, соблазнительная женщина, возлежащая в пене, — все было против него. Если бы Ника спросили сейчас, как его зовут, он бы с трудом вспомнил свое имя.
— Так иди же.
Ник решил, что поцелует ее и сейчас же уйдет. Он положил книжку на столик и сделал три шага. Наклонившись, он слегка коснулся губами ее губ. Но тут руки Грейс вынырнули из перламутровой пены и ухватили его за край пижамы. Глядя Нику прямо в глаза, Грейс впилась в его губы чувственным поцелуем, раздвигая их и проникая внутрь языком.
