Ее слова проникли Нику прямо в сердце. Он запомнил Грейс как юную, живую, иногда чуть нерешительную, но всегда открытую и тонко чувствующую, потому что она доверяла ему. Себя он помнил таким же юным, еще более живым и еще более сомневающимся, потому что уж очень она верила в него. Ник вдруг понял, что все осталось по-прежнему.
— Иди ко мне, — позвала Грейс, протянув руки ему навстречу.
Здравый смысл боролся в нем со здоровым чувством любопытства и естественным желанием. Если он поцелует ее, он впустит в свою жизнь столько проблем, что и подумать страшно. Если не поцелует, она перестанет ему доверять. К тому же он просто-напросто обидит ее…
А он даже мысли такой не допускал. Хватило уже и одного раза.
Ник собрался с духом и подошел к Грейс. Та встретила его нежным взглядом, в котором теплилась надежда, и это придало Нику решимости. Он склонился к ней. Если, поцеловав ее, он сделает ей больно, его душа непременно будет гореть в аду. Но только если его поцелуй не принесет Грейс радости. Едва к ней вернется память, она тут же вспомнит, как он оставил ее, и тогда этот робкий поцелуй вмиг забудется. И если суждено ему быть проклятым за что-либо, так это за то, что он бросил ее на следующий день после свадьбы.
Ник склонился к Грейс, трепещущей в ожидании его объятий. Он чувствовал тепло ее тела. Ник коснулся губ Грейс, и ресницы девушки, задрожав, плавно опустились. Она раскрыла губы, и его закружил вихрь чувств, уносивший от призывов разума.
— Спокойной ночи, Грейс. — Ник выпрямился.
Довольная Грейс откинулась на подушку.
— Спокойной ночи, Ник.
На следующее утро, когда Ник вошел в палату, Грейс знала наверняка, что любит его. Она готова была поклясться, что не просто любит Ника Спинелли, а обожает его. Надежный и честный, поразительно красивый и мужественный, но в то же время удивительно ранимый, Ник Спинелли выглядел совершенным. Нельзя было не влюбиться в него.
Когда он появился на пороге и они посмотрели друг другу в глаза, Грейс готова была поспорить, что Ник отвечает ей взаимностью.
Но Ник не поцеловал ее, войдя, и семена сомнений, брошенные ранее, начали прорастать. Он подошел к Грейс, и она коснулась его руки. Но Ник отпрянул, будто от ядовитой змеи. Он хотел было убрать ей волосы со лба, но вовремя спохватился.
— Можно спросить тебя?
Ник стоял у окна. Он выглядел как человек, только что избежавший смертельной опасности. Заслышав голос Грейс, Ник резко обернулся.
— Конечно. Все, что захочешь.
— Почему ты не на работе?
Услышав такой невинный вопрос, Ник расслабился.
— Я свободен на полтора месяца.
— Ух ты! У тебя отпуск?
— Да нет. Просто пока нет никаких заданий.
Грейс приподняла брови в удивлении.
— Заданий? Кто же ты, уж не шпион ли?
Ник развеселился.
— Ну нет, какой там шпион. Если я скажу, чем занимаюсь, моя работа вряд ли покажется тебе захватывающей.
— Ты меня заинтриговал.
Ник набрался смелости и выдохнул:
— Я убийца компаний.
— Убийца компаний? — переспросила Грейс, ничего не понимая. — Ты убиваешь компании?
— Нет, обычно я лишь увольняю руководство, заменяя его новыми людьми.
Грейс откинулась на подушку и вздохнула печально.
— Ты прав, тут нет ничего захватывающего. Скорее, то, что ты делаешь, безжалостно.
— Так оно и есть. Потому мне и требуется продолжительный отдых после каждого задания.
Грейс подумала, что Ник самый нежный, самый чувствительный мужчина в мире. Она спросила:
— Но как же тебя угораздило заняться этим?
Ник знал, почему пошел на такую работу.
Он был одинок. Ему не составляло труда обучиться за короткий срок чему угодно. У него светлая голова. Он мог внедриться в компанию и через две недели рассказать о всех ее слабых местах. Он мог сказать, кто из сотрудников действительно работает, а кто только делает вид. Мог сказать, чья работа приносит плоды, а чья нет. Многие на его месте смогли бы сделать то же самое. Но нужен был одиночка, человек такого склада, как он, чтобы беспристрастно решать, что оставлять, а от чего избавляться, тем самым сохраняя компанию ее владельцам.
Не было ничего такого в том, чтобы сказать все это Грейс. Но тогда бы возник вопрос, как, и почему он стал одинок.
