Алекс нахмурил брови:
— Ты улыбаешься, когда говоришь о ней. Все действительно переменилось. Она тебе нравится, — заявил он тоном обвинителя.
— Опять становишься в позу школьного учителя? Да, она стала гораздо более приятным человеком, и рядом с ней я испытываю удовольствие. Но врачи говорят, что амнезия, скорее всего, временное явление. Она мгновенно может вернуться в свое обычное состояние. И я не хочу начинать все сначала.
— Может быть, она такой и останется.
— Это не важно, — Уилл покачал головой. Алексу свойственно толкать его на рискованные поступки. — Возможно, она не помнит, что натворила, но я-то помню. Я никогда не смогу доверять ей, а значит, между нами все кончено.
— Или у тебя появился еще один шанс. Если Синтия стала другой, относись к ней как к другой. Не держи на нее зла за прошлое, которого она не помнит. Ты можешь потерять что-то очень важное.
Алекс занялся десертом и на время оставил Уилла в покое.
Приятель высказал то, что Уилл боялся произнести даже мысленно. Он мчался в больницу из офиса, думал о Синтии, вместо того чтобы сосредоточить внимание на оформлении первой страницы «Обсервера». А сегодня… Когда он дотронулся до нее, его словно током ударило. Раньше он никогда так не реагировал.
Но что, если в ней еще живет прежняя Синтия? Лживая женщина, которая раздавила его чувства высоким острым каблучком. Он порвал с той женщиной и не желал тратить на нее сердце, свободу и годы жизни.
Доктора говорят, она вскоре сможет вернуться домой. Уилл не сомневался, что Полин и Джордж захотят увезти ее к себе в имение, но он будет настаивать, чтобы она жила в их квартире. Доктора тут ближе, а знакомые вещи помогут ее памяти пробудиться.
А если ее память пробудится и она станет прежней? Что ж, ему не придется рвать с ней во второй раз.
«Хотите, поменяемся местами?»
Эти слова всплыли в ее голове, когда сон смешал реальность, фантазию и приступы боли.
«Меня зовут Синтия Демпси».
Она нахмурилась. Если бы они перестали называть ее так! Но она не знала своего имени. Если она — не Синтия Демпси, разве ей не полагается знать, кто она на самом деле?
Имя буквально дрожало на кончике языка.
Но вой загоревшегося двигателя не оставил места для имени в ее памяти. Остался только ужас падения на землю.
— Нет!
Она села в постели, и боль пронзила тело. Сердце билось в горле. Монитор у ее постели запищал, и прежде, чем она успела успокоиться, дежурная медсестра вошла в палату:
— Как вы себя чувствуете, мисс Демпси?
— Перестаньте так называть меня! — крикнула она.
— Ну хорошо. Синтия. Как вы себя чувствуете?
Она включила лампочку над кроватью и увидела, что перед ней ее любимая медсестра, Гвен, худенькая девушка-южанка с вьющимися светлыми волосами и строгими взглядами на жизнь. Умение брать на анализ кровь, не причиняя боли, немедленно поставило ее в глазах Синтии на первое место.
— Все в порядке. — Синтия потерла глаза здоровой рукой. — Просто ночной кошмар. Извините, что я накричала на вас.
— Не тревожьтесь, — улыбнулась Гвен, выключая сигнал тревоги. — Многим после таких травм снятся кошмары. Дать вам снотворное?
— Нет. Я устала чувствовать себя не собой. И начинаю думать, не связано ли это с лечением.
Гвен села на край кровати и погладила ее по колену:
— Вы перенесли очень тяжелую травму головы. Возможно, вы уже никогда не будете чувствовать себя прежней. Так что старайтесь приспособиться к вашему теперешнему состоянию.
Синтия решила воспользоваться присутствием единственного человека, с которым можно поговорить об этом. Уилл ее просто не поймет. Полин проводит с ней все вечера, показывает фотографии, старается пробудить память. Сказать Полин, что она не чувствует себя самой собой, значит, обидеть ее.
— Я чувствую, что все не так… Эти люди… Как они относятся ко мне… То есть вот, посмотрите. — Она вынула руку из перевязи и показала Гвен кольцо.
— Очень красивое, — вежливо сказала медсестра, но ее темные глаза расширились при виде огромного бриллианта.
— Бросьте. Да на это кольцо можно целый год кормить какую-нибудь страну третьего мира.
— Наверное, — согласилась Гвен.
