— В шкафу в спальне, в коробке с надписью «Квитанции 2009».
— Вампиры не хранят квитанции.
— Значит, ты легко их найдешь, — ответил он.
Я вышла в коридор. И услышала странный звук шарканья снизу, затем легкий стук. Остановилась.
— Айрис? Твое дыхание изменилось. Что происходит?
— Шшш, — прошептала я, прислушиваясь.
— Что происходит? — потребовал он, его голос вдруг стал резким.
В доме царила тишина. Не услышав снова скрип половицы, я покачала головой и пошла в сторону спальни.
— Ничего. Мне показалось, что я услышала что-то.
— Уходи, — скомандовал он. — Немедленно выметайся из дома.
Его слова заставили меня гадать, что же случилось с «без эмоциональной привязанностью» и возможностью использовать меня при необходимости в качестве живого щита.
— Нет, все в порядке. Пустяки.
— Ты уверена?
— Ага, — ответила я, подходя к шкафу, стоящему у окна в спальне. — Я, наверное, становлюсь параноиком. Проникновение со взломом — не совсем обычное явление для меня.
— Если чувствуешь себя некомфортно, то я хочу, чтобы ты ушла.
— Я в порядке.
Я дотронулась до дверцы шкафа и открыла его. Он был совершенно пустой. И даже не пыльный.
— Кэл… — Рука накрыла мой рот. Я взвизгнула, вдыхая отвратительное сочетание запаха ясменника и извести, которое ударило мне в нос. Меня прижали к твердому, крепкому телу. Грубые пальцы легли на мой рот, а вкус кожи заменил кляп.
— Айрис! — слышала я, как Кэл кричал из наушника, который теперь свисал с воротника. Я сделала глубокий вдох, но прежде чем успела закричать, рука сжала мое горло, перекрывая воздух. Наушник с грохотом упал на пол, подпрыгивая на ковре. Единственный звук, который я смогла произнести, оказался сдавленным хрипом. Другая рука скользнула мне под ребра и плотнее прижала к телу.
— Сладкая девочка, — холодный, грубый голос щекотал мою шею. Я пыталась уклониться, но мужчина притянул меня ближе. Он толкнулся бедрами напротив моей задницы, давая понять, с каким удовольствием поиграет с едой. Горячие слезы унижения собрались в уголках моих глаз.
— Айрис? — кричал Кэл, его голос стал тихим и далеким. — Айрис, ответь мне, немедленно!
Я захныкала, когда он сильнее сжал мой рот. Клыки опустились так, как будто обнажают нож. Я почувствовала, как их кончики царапают кожу моей шеи.
— Что ты здесь делаешь, красавица? — прошептал он, его липкие и мокрые губы касались моей кожи. — Ты разбудила меня. Здесь никого не должно быть.
Его голос проник в мою голову, сжимая, удушая. Голова стала тяжелой, наполненной и онемевшей, словно раздутый на слабом пару цветок.
— Ты работаешь на него? — спросил он. — Знаешь, где он сейчас?
— На к-кого? — пролепетала я, всхлипывая, когда он сжал мою шею.
— Не прикидывайся дурочкой, красавица.
— Я работаю на Офелию, — прошептала я. — На Совет. И пришла сюда, чтобы запереть дом.
— На Совет? — хмыкнул он. Понюхал мою шею. — Ты нетронута. Никто еще не пил из тебя? Я судорожно покачала головой.
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, просто позволь мне вылезти из этого «нетронутой», молила я. Гиги слишком молода, чтобы остаться одной. Я еще не заполнила ее бесплатное Федеральное Приложение для Студентов. И она еще не понимает, что если горит лампочка «проверить двигатель», то это гораздо большее, чем простое блестящее приветствие ее автомобиля. Его голос течет сквозь меня, затягивает под маслянистую поверхность. Я не могу дышать. Не могу думать.
Он прошептал:
— Я так голоден, а ты так аппетитно пахнешь. Думаю, могу удержать тебя, чтобы испить из тебя. Ты ведь не возражаешь? В конце концов, это же по-дружески.
В голове затуманилось, и я поняла, что совсем не против дать ему кровь. Просьба не казалась такой неразумной. Казалось, как-то невежливо не предложить ему выпить. Я наклонила голову, предоставляя ему лучший доступ к шее. Он хмыкнул, прижимаясь в легком поцелуе к моей яремной вене, прежде чем вонзиться клыками.
Мелкая дрожь пробежала по моей груди, когда он порвал кожу на моей вене. Боль расцвела ярким, горячим, пульсирующим цветком через мои нервные окончания. Я чувствовала, как струйка крови бежала вдоль моей шеи на кардиган. Он застонал, громко прихлебывая, когда потянул мою кожу. Я захныкала в ответ на обжигающие, тянущие ощущения, пока из меня пили кровь. Он так сильно наслаждался моей кровью, что даже не утруждался держать меня. Мои глаза закатились, и я боролась с головокружением, чтобы не рухнуть в обморок. Глубоко дыша, я засунула руку к себе в карман и сжала серебряную рукоятку.
