— Я не понимаю…, - нахмурившись, произнесла женщина. Ее широкие брови приподнялись, образуя ломаную линию, прерванную двумя тонкими морщинками над переносицей, как-будто хрупкий мостик перекинулся над каштановым ручейком.
— Скоро поймете. — В это мгновение собеседник впервые взглянул на нее. Его стеклянные глаза отражали боль потери. В них женщина увидела свое отражение, она увидела свою боль и свою тоску. Секунду назад она думала о нем как о сумасшедшем, а теперь, ощутила незримую связь с ним. Она не знала его и видела впервые, но глаза — они говорили ей, что между ними много общего. Женщина хотела еще что-то сказать, но ее перебили.
— Простите… — к ним подошел высокий, плотного телосложения парень.
Девушка вздрогнула и словно очнулась ото сна.
— Как ты? — Переспросил тот. Этот мужчина был полной противоположностью незнакомца. Его крупное широкое лицо с пухлыми щеками было довольно симпатичным. Небольшая ямочка под нижней губой, придавала его лицу детский, даже наивный вид. Широкие брови были высоко подняты и образовали множество мелких складок на его маленьком лбу.
— В порядке. Как обычно, Майкл. — Спокойно и тихо ответила она.
— Да мы просто разговаривали с Вашей невестой о ее отце. — Ответил незнакомец.
Женщина недоуменно посмотрела на него, как бы спрашивая, откуда он знает, что подошедший парень ее жених. Но незнакомец никак не среагировал, словно так и должно быть. Он приподнял шляпу и удалился.
Парень провел рукой по своим густым каштановым волосам и как-то с сожалением причмокнул губами.
— Это был знакомый Чарльза? — Спросил он у невесты, смотря вслед уходящему.
— Не знаю. Я его впервые вижу. — Ответила она. Кетрин действительно пыталась вспомнить видела ли она когда-нибудь этого человека и если видела то где, но все было безуспешно.
Она хорошо знала всех друзей отца, их дом был всегда гостеприимным. Большинство Кет могла без труда описать, но даже если и не описать, то узнать при личной встрече точно. Они не были проходящими людьми и появлялись у них в доме не один десяток раз. Но этот мужчина не был одним из них.
Кет внимательно посмотрела, куда направится незнакомец. Он вышел за ворота кладбища и остановился у небольшой церквушки. Мужчина посмотрел на крест, располагавшийся над входом, и некоторое время простоял так, запрокинув голову. Молился ли он или роптал неизвестно, было только видно, как подергиваются его губы, когда он что-то шептал про себя. Через минуты две незнакомец оглянулся, словно почувствовал на себе пристальный взгляд. На него смотрела Кетрин. Она заметила, что он обратил на нее внимание, и хотела быстро отвести взгляд, но не успела. Его глаза снова впились в нее тем твердым гипнотическим взором, как и у могилы отца. На секунду ей показалось, что он качает головой. Что это значило, она еще не понимала, или не хотела понимать, но больше не в силах выдержать этих чар девушка опустила глаза и села в машину к жениху.
Когда они отъезжали от кладбища, Кетрин еще раз обернулась, но незнакомца уже не было.
* * *
Пейзаж полупустынного плато был угрожающе красив. Так пугать и восхищать одновременно может только песок и вода, бушующая стихия океана и спокойствие безмолвной пустыни. Здесь словно столкнулись две противоборствующие силы — жизнь и смерть. Каждая пытается отвоевать свое место и уничтожить все следы существования своей противницы. Но пустыня побеждает и даже пробивающиеся сквозь камни и песок травы, кактусы и кусты как символы новой жизни, зарождающегося начала, были только плодами высохшей речной долины, уже миллионы лет мертвой, как все вокруг. Сухой ветер, перекати-поле и потрескавшаяся почва — символы гибели, конца и результаты борьбы с животворной силой, в которой смерть взяла свое, были дополнительными аргументами в пользу победы последней.
Как только Луна окончательно вступила в свои права, на дороге показалось двое мужчин. Их твердая, уверенная походка выдавала их молодость, хотя лица были скрыты за повязкой из темно-зеленой клетчатой ткани, открывающей только блестящие в лунном свете яркие глаза. Холодная ночь заставляла их мускулы немного подергиваться, но быстрая ходьба не позволяла замерзнуть окончательно. Высокие сапоги со шпорами уже порядком запылились, когда мужчины подошли к назначенному месту. Посреди пустынного пейзажа был разведен высокий костер, собравший несколько десятков людей. Все: и мужчины, и женщины были одеты примерно также как и путники — в темные джинсовые костюмы и теплые рубашки из штапеля. На головах у них были либо повязки, либо шляпы, а на ногах сапоги, длиной до середины голени, на широком каблуке в 1–2 сантиметра высотой.
