Новое восхождение по служебной линии князя Гагарина началось при императоре Павле I:5 апреля 1797 года он получает Александровскую ленту, осенью 1798 г. становится генерал-прокурором, в 1799 г. — главным директором Государственного заемного банка и президентом коммерц-коллегии, с 1800 г. — действительный тайный советник, с пожалованием ордена Св. Андрея Первозванного. Судя по всему, Павел I погасил все долги князя Гагарина.
Круг деятельности кн. Г. П. Гагарина при Павле I очень широк. Во-первых, как член Совета о составлении законов, созданного в 1799 г. под председательством генерал-прокурора П. Х. Обольянинова, он занимается разработкой нового законодательства Российской Империи, хотя и относится к этой работе скептически. Известны его слова: «В самодержавном правлении, где государь делает что хочет, трудно утвердить законы… сегодня мы поднесем государю, он утвердит, а завтра то же самое отменит»[2]. Во-вторых, вместе с тем же Обольяниновым Гагарин занимается развитием шелковичного производства в России. Ими вместе была составлена «Записка о распространении и усовершенствовании шелковичного производства в полуденных губерниях Российской империи» (СПб., 22 февраля 1800 г.), где предлагалось разводить тутовые деревья и шелковичных червей, наряду с Астраханской губернией и Крымским полуостровом, на Украине, в районе Новороссийска и Кизляра, а также на Волге, под Саратовым, чтобы российское шелковое производство, в частности Купавинская фабрика шелковых изделий (казенная), было полностью обеспечено отечественным шелком (на документе рукой Павла I стоит резолюция: «Быть по сему»). В-третьих, как президент коммерц-коллегии он подносит в августе 1800 г. государю прошение знатных купцов, торгующих в петербургском порту, и содействует их желанию о создании Страховой Конторы. И наконец в четвертых, в марте 1801 года вместе с князем А. Б. Куракиным и графом фон-дер-Паленом участвует в подписании договора о дружбе со Швецией. Выбор Павлом I для этих переговоров именно этих людей закономерен: все они имели давние и тесные контакты с влиятельными людьми шведского государства.
Уже при Александре I кн. Г. П. Гагарин вошел в организованный новым императором «Совет непременный» (состоял из 12 членов), но в 1802 году ушел в отставку со всех постов и уехал в Москву, а затем поселился — скорее всего, в 1804 году — в своем подмосковном имении Богословском-на-Могильцах (ныне недалеко от ст. Софрино Ярославской ж. д.).
II
Началом литературной деятельности кн. Г. П. Гагарина, видимо, следует считать переведенную с французского комедию Ж.-Ф. Сен-Фуа «Арлекин в серале» в стиле рококо (1769, без ук. места изд.). Предположительность здесь присутствует потому, что имя переводчика дано в инициалах «К. Г. Г.», но в литературной традиции XVIII века перевод обычно приписывается кн. Г. П. Гагарину.
Настоящее же рождение Гагарина как литератора и философа произошло только в 1790-е гг.
Интересен круг литературно-философских знакомств Гагарина. Он был в дружеских отношениях с кн. Е. Р. Дашковой, благодаря родственным связям с братьями Никитой и Петром Паниными. Г. П. Гагарин был знаком также с И. Ф. Богдановичем и с А. Н. Мусиным-Пушкиным, хотя знакомство это было скорее случайным. И все-таки нельзя не отметить влияние поэзии Богдановича на стихи Г. П. Гагарина, в частности, на книгу «Эротические стихотворения» (СПб., 1811). Характерно, что эпиграф к книге взят из французского поэта Парни, мастера легкой эротики.
Поэзия Гагарина — не без изящества — повествует о нежной, но страстной любви, в стиле модного тогда рококо. Пожалуй, его стихи, как ничьи другие в России, соответствуют этому стилю:
Не прибавит знать и слава
К милой страсти ничего;
Ты души моей забава,
«Гагаринская» поэзия, сочетающая в себе игривость, жеманность рококо с романтическими тенденциями, явилась провозвестником русского литературного романса.
И все же основные труды кн. Г. П. Гагарина — философско-религиозные. Они уже давно представляют собой библиографическую редкость[4].
Говоря о философских и религиозных воззрениях кн. Г. П. Гагарина, нельзя не упомянуть о некоторых людях из его окружения, оказавших на него несомненное влияние. Среди них значатся и выдающийся русский просветитель Н. И. Новиков (отношения с которым у Гагарина, правда, не сложились — сказалась разность взглядов на роль человека в обществе и на роль государства в жизни конкретного человека), — и блистательный мыслитель XVIII в. кн. И. В. Лопухин (1756–1816), родственник жены его сына, автор таких замечательных сочинений, как «Некоторые черты о внутренней церкви» (СПб., 1798) с приложением «Нравоучительного катехизиса истинных франкмасонов» и «Духовный рыцарь, или Ищущий премудрости» (около 1799 и 1810 гг.). Дружил Гавриил Петрович и со многими представителями русского духовенства. Митрополит Платон весьма благосклонно относился к литературно-философским писаниям, а архиепископ Тверской и Кашинский Феофилакт Лопатинский посвятил ему свое сочинение, написанное по латыни, «Зерцало горячайшего ко Господу Богу духа» (М., 1787). Но особенно теплые отношения сложились у Гагарина с дальним родственником жены, игуменом Корнилиева монастыря, старцем Ювеналием Воейковым. С ним он часто встречался и беседовал на различные религиозно-богословские темы. Старец даже преподнес ему два своих стихотворения, напечатанные в 1779 году.
