На улице по-прежнему стояла удушающая жара, и это несмотря на то, что солнце уже почти зашло. Никогда не бывавшие прежде в Калузе туристы просто поражались: отчего это летом, даже по ночам, тут и не пахнет никакой прохладой. Даже после сильного ливня никакого облегчения не наступало… Мелани высказала предположение, что и алкоголь не сильно помогает — напротив, только температура тела повышается. Так ей, во всяком случае, кажется. Досадно, что на ней цельный купальник, а не бикини, как на Джилл. Но этот черный купальник — единственное, что могла подобрать для нее Джилл, и носила она его несколько лет тому назад, когда была стройней и тоньше.
— Прямо обзавидовалась твоей фигурке, — заявила она Мелани, и это при том, что уж толстой ее самое назвать было никак нельзя. Просто формы у нее были более «выдающиеся», чем у Мелани, если так вообще можно выразиться. Женщин с такими формами мать Мелани называла «зафтиг». Очевидно, это означало «соблазнительные» — так, во всяком случае, казалось Мелани. Да, в Джилл было явно нечто соблазнительное… Даже взгляд какой-то совсем особенный — зовущий, томный, из-под полуопущенных век. Возможно, от спиртного. А может, всему виной была эта жара…
Позднее Мелани никак не могла вспомнить, кто первым предложил снять эти костюмы и пойти купаться голыми. К тому времени уже стемнело, в окнах соседних домов не было и проблеска света, кроме того, листва так разрослась, что полностью скрывала от глаз любопытных то, чем собирались заняться в темноте Лоутоны и их девятнадцатилетняя гостья. Джек стащил трусы первым — в ситуациях, подобных этой, мужчины всегда делают первый шаг — и побежал к бассейну, тряся, как успела заметить Мелани, членом довольно внушительных размеров. Затем он нырнул, а уж тогда Джилл медленно сняла лифчик, потом спустила и скинула узенькие трусики, перешагнула через них и элегантной походкой двинулась к ступенькам, ведущим в воду. Все так же не спеша сошла она по этим ступенькам, причем температура воды и воздуха практически не различалась, а потому никаких неприятных ощущений она не испытывала и, как заметила Мелани, даже соски у нее от холода не напряглись.
Сама она колебалась с минуту, затем залпом допила джин с тоником, поставила бокал на круглый пластиковый столик, спустила сперва одну бретельку купальника, потом — другую, вылезла из костюма и столь же гордо и неторопливо, как Джилл, двинулась к бассейну и погрузилась в воду.
Пять минут спустя Джилл крепко поцеловала ее в губы.
Так все это и началось.
А снег все падал и падал.
Наверное, именно поэтому Карелла не переставал думать о Флориде и том странном человеке, адвокате, который позвонил ему в четверг. Даже несмотря на это, он вряд ли стал бы помогать Хоупу, если б не стечение обстоятельств. По чистой случайности он в субботу днем оказался на Силвермайн. Случайность сводилась к тому, что буквально в двух кварталах от того места, где Джек Лоутон снимал квартиру, произошла кража со взломом.
Кража со взломом — явление в окрестностях Силвермайн по волне обычное. Наверное, потому, что грабители понимают: грабить квартиры в более бедных районах города просто не имеет смысла. Ну что там брать? Разве что какой-нибудь телевизор старой марки. Грабители же, проникшие в квартиру под номером 12-С в доме 1120 по Силвермайн-Овал, вынесли, помимо всего прочего, новехонький телевизор последней марки (точнее, целых два таких телевизора), столовое серебро «Стерлинг»[16] на двенадцать персон, золотое кольцо с изумрудом в четырнадцать карат, а также гравюру Пикассо стоимостью сто тысяч долларов, роскошное норковое манто, как говорилось в отчете — «из норки с полным выгулом».
Карелла никогда не понимал, что это значит — «норка с полным выгулом». Ну ладно, они держат этих маленьких зверьков в каких-то там клетках или вольерах до тех пор, пока не наступит время нарезать из них шкурок и сшить норковое манто. Это понятно. Но куда, скажите на милость, их отпускают и выгуливают? И есть ли на свете такое понятие, как «норка с частичным выгулом»? Одна надежда, что не придется писать запрос меховщикам, чтобы уточнить эту деталь в отчете. И так сойдет. Одна надежда, что все эти защитники прав животных не поднимут шума.
