Василий Иванович встал, вышел на балкон охладиться. Постоял, бесцельно постукивая кулаками по перилам, равнодушно посмотрел на Театр, архитектурно очень похожий на мощный трактор, – дядя Вася жил почти напротив псевдомашины, – далеко плюнул на асфальт и вернулся в комнату. Интересная мысль, шальная просто, вдруг возникла в его голове.
– Вот что, – сообщил он зажатому в кулак пеналу, – большие бабки на тебе сделать можно. Архибольшие. Миллионные! И все – долларами. Продавать тебя не буду, глупо. А наделаю я диковинок и начну их загонять, от покупателей отбою не будет. Курочка ты моя золотая! Клондайчик!
В этот момент полюбил дядя Вася игрушку окаянную, понял цель и смысл своей жизни, наперед ее углядел. Квартиру престижную… что там квартиру! – дворец во Флориде углядел, личный «Боинг» в нью-йоркском аэропорту; в Кремле – со всеми за ручку, лично с президентом – здрасьте, со взаимными поклонами; безразмерный счет в Швейцарии… и женщины, женщины… много женщин, много долларов… и пиво лучшее, бутылочное, не нашенское, с утра до вечера… ванну золотую с шампанским, глубокую как полынья… унитаз платиновый…
– Этого я и боялся, – сказал неприятный голос за его спиной, – это финиш. Платиновый унитаз! Пора прекращать. Да-с.
Дядя Вася резко повернулся. У входной двери, прямо из воздуха, слепился худосочный мужичонка во фраке, с тросточкой, брюки-дудочки над лаковыми штиблетами. Лысый череп и седая бородка, маленькие глазки. Типичный пришелец оттуда…
– Вам… тебе чего, мать твою? – рявкнул Василия Иванович, нутром понимая, чего надо этому франту, – пошел вон, это моя квартира!
– Тихо, – скрипнул лысый, – нечего чужие вещи воровать, э-э… с целью личного обогащения. Так у вас говорят?
– Я не воровал, – быстро ответил Василий Иванович и выпятил грудь, – я честно его нашел.
– Ну, может быть, – легко согласился мужичок, – какая разница. Все одно – отдайте. Обойдетесь и без золотой сантехники.
– А кто ты такой?! – нарастающим криком задал дядя Вася фрачному классический вопрос. – Кто ты такой?!!
– Вы же прочитали на борту моего транспортного устройства, кто я такой и откуда, довольно с вас. Нет, подумать только! Стоит хоть чуть-чуть задержаться из-за поломки в какой-нибудь чужой, недодуманной реальности, как тотчас возникают неприятности. Вот, – человечек обвиняюще ткнул тросточкой в сторону дяди Васи, – уум спер, мерзавец! Одно слово, грузчик. Везде они одинаковы.
– Угрожаешь? – флегматично поинтересовался Василий Иванович, напрочь пропуская смысл сказанного. Он понял одно – его обозвали, оскорбили Родину и сейчас ограбят.
«Спокойно, – посоветовал сам себе дядя Вася, – сейчас будет весело».
– Может, и будет, – вдруг разулыбался мужичок, – если не отдашь. Очень весело будет.
Дядя Вася сделал отвлекающий маневр – он демонстративно расслабился и невинно спросил:
– Отдам, только объясни, что это такое – уум?
Лысый почесал бороду, оперся на трость:
– Это прибор, обычный серийный прибор. У каждой вещи есть своя суть, скрытая душа, так сказать. Вот он и преобразует вещь соответственно ее, гм, душе… – мужичок плавно повел свободной рукой в лекторском задоре. Этого момента Василий Иванович и ждал. Шагнув вперед, он с размаху хрястнул зажатым в кулаке уумом по черепу гостя. В комнате глухо ухнуло, рука у дяди Васи слегка онемела.
– Даже так? – удивился лысый. Дядя Вася отшатнулся.
Штиблетный выставил вперед тросточку и начал кричать несусветные, но страшные слова. Василия Ивановича охватила слабость. Судорожно он поднял руки, защищая лицо и случайно ткнулся глазом в уум. Лысый всхлипнул и уронил тросточку – дядя Вася ненароком посмотрел на него через прибор. Видимо, от удара уум сломался, потому как без всякой подкрутки превратил гостя в черную жидкую слизь. Слизь кипела и продолжала бормотать.
В комнате резко потемнело. В ужасе, не отрывая уум от глаза, Василий Иванович принялся лихорадочно оглядываться по сторонам, ища спасения. Вещи, мельком задетые волшебным взглядом уума, ожили – запрыгали, заорали; хохот, лай, визги, стоны, предсмертный вой, бешеный рев – все сразу обрушилось на бедного Василия Ивановича. Грязь уже ползла по его брючине, сопливо лезла в тапки. Поскользнувшись, дядя Вася развернулся к зеркалу и увидел сквозь приборчик в стекле дракона. Свое духовное отражение.
