– Господа, надо что-то делать… Господа! Революция в опасности, в столице переворот, а вы тут отдыхаете. Дума разогнана, временное правительство арестовано. Именем народа я требую от военных, чтобы они исполнили свой долг и навели порядок.
– Именем народа зовешь стрелять в народ?! – Закричал с места какой-то капитан. – Ради кого? Ради тебя, толстопузика? Приказа из штаба не было, а ваша дума со всеми ее балаболами уже в печенках сидит, – сказал он и зло сплюнул на пол.
– Вот-вот, – поддержал его другой офицер. – Наше дело страну от врага защищать. Мы не каратели. Сами народ довели, сами разбирайтесь.
– Красные жить по справедливости хотят, – выкрикнул кто-то в углу. Чтобы крестьянам землю раздать, а народ получил свободу.
– Брешут все твои красные, – немедленно возразил ему еще кто-то.
– А вот и не брешут!
"Пора прекращать этот балаган", – подумал я.
Всем молчать! – Заорал я на весь зал своим детским голосочком. – Вы офицеры или где!!! Распустились…ряхи! Тихо!
"Я вас раздолбаев научу с вечера сапоги чистить и одевать утром на свежую голову", – думал я, идя к трибуне в наступившей тишине. Народ поневоле расступался перед нашим строем. Я впереди, за мной Ребров с несколькими офицерами, которых мы дотащили до Тосно буквально на себе, за нами юнкера с активированными защитными полями.
Подойдя к трибуне, я взлетел на нее и громко спросил у замолкшего оратора.
– Ты председатель Родянко из Госдумы?
– Я, – растерянно сказал тот.
– Вон пошел!
– Что?
– Ничего, – я схватил его рукой за шиворот, слегка приподнял над трибуной и легонько швырнул в сторону. Надеюсь, упав он себе ничего не сломал. А даже если и так…
– Господа офицеры! Вы долго слушали всяких болтунов, поэтому найдите время послушать меня, – начал я свою речь. – Долгое время это не займет. Моя имя Татьяна Дергачева, я маг-юнкер Павловского училища и да, ваши глаза вас не обманывают, мне скоро будет лишь девять полных лет. Может быть, кто-то обо мне слышал… А еще я только что из Петрограда. Так вот, там действительно произошел переворот и вот этих – я показала на сидящего на полу у трибуны Родянко, поперли из власти. Это было бы еще полбеды, их не жалко нисколько…
"Вроде бы слушают. Хорошо, продолжим".
– Беда в том, что красные считают своими врагами всех, кто не имеет рабочего или крестьянского происхождения. Они совершенно не желают считаться ни с кем кроме себя и развязали в городе войну против офицеров и всех несогласных с их властью. Убиты владимирские юнкера, арестованы или убиты офицеры Павловского училища, так называемые "народогвардейцы" творят на улицах что хотят, закона в городе больше нет. Мне, маленькой девочке, пришлось взять командование над маг-юнкерами, иначе они тоже были бы убиты, как наши наставники и преподаватели. На улицах Питера хватают всех, кто носит погоны. Генштаб взят рабочими отрядами, судьба военного руководства России неизвестна. А вы в это время сидите тут и слушаете всякую чушь, – я сделал паузу, чтобы перевести дыхание.
– Законной власти больше нет, приказы нам отдавать некому. Если мы все еще промедлим, ты приказы нам будет отдавать совнарком, заставив присутствующих здесь с мясом содрать погоны и повязать красные банты. Или отправиться в недолгую прогулку к ближайшей стенке, на выбор… В этой ситуации сидеть на месте равнодушно нельзя. Я не призываю вас выступать за самодержавие. Я не призываю вас выступать за думу и временное правительство. Я ничего не имею против рабочих и крестьян, которые работают на заводах и растят хлеб. Я призываю вас пойти и навести порядок в столице ради будущего России. Лично я так и сделаю, даже если останусь со своими магами одна, и мы все сегодня погибнем в бою. Просто потому, что у меня и присоединившегося ко мне штабс-капитана Реброва с его десятком офицеров, – показал я на стоящего рядом с трибуной мага, – есть честь и она велит нам поступать именно так, не оставляя другого выбора. Я сегодня призываю всех, кто еще не потерял душевных сил, следовать нашему примеру. На этом все. Честь имею, господа офицеры.
Под мертвое молчание зала я сошел с трибуны. Никто не спешил мне хлопать или кричать слова поддержки, все просто смотрели мне вслед с замершими лицами. Неужели все зря и офицеров ничем не пробить? Ну и ладно… Одна так одна. Полагаю, я сделал для России все что мог, и небесная канцелярия меня в самом скором времени с наградой не обманет.
