Да и я тоже хорош! О доме ни слова. Про сестрицу Шарлотту, правда, вспомнил, а потом снова забыл и, когда батя и Андрей Фридрихович стали собираться, даже не догадался передать ей привет.
Да только ли это! Я припомнил, по меньшей мере, полтора десятка фактов, которые показались мне подозрительными, и наконец пришел к мысли, что здешние жители просто-напросто валяют дурака, то есть наблюдают и изучают по какой-нибудь своей методе, чтобы потом, в подходящий момент, схватить меня за шиворот и посадить в камеру. Не в тюремную камеру, а в лабораторную, разумеется. Отсюда и внимание, и снисходительное отношение к моим оговоркам и всяким промахам. Я бы назвал все это заговором во имя науки, если бы был уверен, что здешние жители способны устраивать заговоры.
Что ж, валяйте… валяйте дурака, если вам это нравится. Но имейте в виду, что мы, земляне, тоже не лыком шиты. Я стал думать, как бы мне объегорить здешних жителей, и в конце концов кое-что придумал.
Сашка, Федька и Гоша знают, когда я полечу обратно, думал я. С какой-то долей вероятности можно предположить, что знают и остальные. Допустим, что знают.
В таком случае мне надо как-то дезориентировать их, назначить другой день и час, что ли… Если здешние жители…
В этом месте мне вспомнились представители крайцентра, которые сегодня улетели на гортолете, и… Да, да, представьте, их лица показались мне знакомыми.
Один из них чем-то напоминал известного космонавта, другой — известного академика, а третий… третий тоже академика, но неизвестного, то есть я лично никогда не был знаком с ним, с этим вторым академиком. Что им здесь было надо, какого черта, думал я.
Так вот, если здешние жители, допустим, решили отложить захват моей персоны на последний день, а может быть, и на последний час, то, как читатель понимает, мое решение дезориентировать мальцов-огольцов, а через них и все остальное здешнее население не назовешь иначе, как мудрым. Я был рад, счастлив, даже настроение у меня поднялось, и от радости даже стал подмигивать всем подряд — от официантки и Фроси до Ивана Павлыча.
После обеда я хотел было отдохнуть, но мне не лежалось и не сиделось, как бывает перед дорогой. А тут еще вчерашний сон… Я забыл сказать, что этот сон буквально не давал мне покоя. Где бы я ни был и что бы ни делал, я нет-нет да и вспоминал фантастическую встречу с третьим Эдькой Свистуном в ночном лесу.
Кончилось тем, что в столовой, допивая третий стакан натурального компота (довольно вкусного, кстати сказать), я воскликнул: «Ну, Эдя, ты и даешь!» — и все посмотрели в мою сторону.
И вдруг мне захотелось побывать за Бурлой и собственными глазами посмотреть на то место. Меня интересовала не сама речка Бурла и тем более не согры, нет!
«А ну как сон вещий!.. У нас на Земле вещие сны редки, а здесь… А ну как здесь, на этой планете, сны сбываются!» — думал я, проникаясь жгучим, можно сказать, пронзительным желанием немедленно встать и пойти, пойти, пойти.
И в конце концов я встал и пошел. Напоследок мне оставалось побывать в конторе колхоза «Красный партизан». Я уже обошел все места, которые меня привлекали, даже в РТМ заглянул, хотя там в эту пору никого не было. Оставалась контора. Но при новой ситуации она отпадала. Да и что я увижу в конторе? — думал я.
В приемной, наверно, сидит Даша и печатает на машинке. Документация здесь, дай бог, в полном ажуре! В кабинете Иван Павлыч… С работы все вернулись, итоги подведены, и он передает их, эти итоги, в райцентр.
Я пошел сразу в бор. Самокат был на месте, то есть там, где я его и оставил. Я уселся за руль, проехал километра полтора — дальше дороги не было. Оставив самокат у трех приметных сосен, я зашагал пешком.
Денек стоял отменный, воздух был чист и целебен…
Словом, все было прекрасно, лучше не надо. И все-таки на душе у меня щемило. Завтра я навсегда покину эту планету, думал я. Навсегда! Явится здешний Эдька Свистун, скажет, что ничего подобного, вы с ума сошли.
Ну ни дать ни взять — сюжет для оперетты в современном духе.
А я тем временем буду далеко-далеко… Интересно, как долго проболтается в космосе здешний капитан Соколов? — подумал я. Ворочусь на Землю — обязательно напишу тому, нашему капитану Соколову, что его двойник и тезка стал космонавтом!.. Да, далеко-далеко… Как это поется в песне? «Далеко, далеко степь за Волгу ушла…» И мне будут до лампочки всякие опереточные сюжеты, потому что космос — это космос, с ним шутки плохи, летишь, но не знаешь, что летишь, — по сторонам не мелькают пригорки и кустики, — и во всем полагаешься на умненькие-благоразумненькие, как выражался Буратино, приборы, которыми оснащен твой корабль. Кстати, он оснащен и ручным управлением, однако пользоваться им можно лишь при заходе на посадку.
