За стеклом - страница 67

— Кто сказал, что она женского пола? — озадачил меня Слим. Мое недоверие сменилось смехом, лишь когда табло ожило вновь:

— Эти забавные сообщения начали поступать утром, — пояснил Слим. — Сначала просто шуточки, комплименты насчет рубашек, вроде того.

— Откуда мне было знать, что это мужик? — взревел Павлов, глядя прямо в объектив. — Мерзавец только к вечеру признался, что он парень.

— К каковому моменту твой братишка уже успел завязать с этим субъектом весьма прочную дружбу, — фыркнул Слим.

Я спросила, как он сам узнал о происходящем. В ответ Слим послал мне воздушный поцелуй: оказывается, он застал Павлова за нанесением ущерба беззащитным предметам обстановки.

— Мне хотелось разрядиться, — произнес Павлов. — Редактор молчит с тех пор, как я отправил ему готовую колонку. Отсутствие вестей вселяло в меня неуверенность. Естественно, я чуть с ума не сошел, когда этот гад сообщил, что мои глаза «зовут его в постельку».

— А кто он такой? — поинтересовалась я.

Слим напомнил, что речь идет о киберпространстве. Это может быть кто угодно.

— Возможно, даже женщина, выдающая себя за мужчину, — предположил мой брат дрожащим голоском; похоже, он и сам в это не верил.

— Значит, надо перестать обращать внимание на табло, — сказала я. — Кем бы ни был этот тип, вскоре ему наскучит торчать у нас, и он найдет себе сайт поинтереснее.

Мы смотрели на экран, табло за нашими спинами зловеще молчало. Похоже, оно ждало внимания публики.

— Не-е-ет! — завопили мы хором, но совсем по-разному замахали руками, выражая свое нежелание.

— Так я и знал, — Слим закончил выразительным жестом. — Мы имеем дело с одноруким пользователем.

— Все, это выше моих сил, — Павлов выскочил в «мертвую зону». Оттуда он сообщил нам, что идет проверять электронную почту на собственном компьютере в собственной комнате, и если поклонник последует за ним, то уткнется в стену. — Пусть этот ублюдок, если хочет, разговаривает с моим затылком. Ничего больше он не увидит.

Проследив, как Павлов метнулся прочь из комнаты, Слим очень быстро успокоился.

— Хочешь пожевать чего-нибудь? — спросил он меня. — Или шоколадное яичко как раз и было твоим ужином?

— Его нельзя считать даже легкой закуской, — сказала я. — Это было лекарство.

— Тогда займусь-ка я кулинарией, — потер ладони Слим. — Сегодня у нас экскурс в восточную кухню. Готовка — мое призвание.

— Правда? — удивилась я. — Собираешься сделать какую-нибудь рыбу? Отказываюсь от любых морепродуктов, вплоть до нового уведомления.

Слим успокоил меня, заявив, что одного кусочка цыпленка с макаронами под черным бобовым соусом будет достаточно, чтобы я не вспоминала ни о чем другом. Надо лишь посидеть немного без дела, и все будет готово через минуту.

— Полежи на диване, — посоветовал он, удаляясь на кухню, — полюбуйся на себя.

— Зачем мне на себя любоваться?

— Ты — лучшее, что можно увидеть в этом ящике.

— А как быть со страшным извращенцем? — крикнула я вслед Слиму, понимая, что, появись сейчас на табло хоть одна буква, это явно будет послание, адресованное мне лично. Я уже собралась крикнуть это второй раз, когда Слим вновь просунул в дверь свою голову с низко висящими дредами и мерцающим в брови колечком.

— Ничего, если мы не станем приглашать его на ужин? — спросила голова. — Макарон у меня ровно на три порции.

Ноги на экране были явно не мои. Неужели их так исказил объектив веб-камеры? Я едва узнала собственные ступни. Скрестив икры и водрузив пятки на табурет, я изучала свое изображение на экране, гадая, неужели мне понадобится косметическая хирургия. Пальцы следовало укоротить раз в десять, не меньше. Отсосать из них жирок, если такое вообще делается. Все что угодно, только бы привести их в божеский вид. Ногти выглядят неплохо (блестящий пример для Добряка Уильяма), но лак выбран неудачно: блестящая серебрянка, притягивающая к себе внимание, оказалась не способна скрыть недостатки ног. А какие волосы на ногах, хотя я всегда вроде бы за этим следила…