— Небольшое расхождение во взглядах, — объяснил Слим. — Мы надеялись исправить ситуацию чем-нибудь приличным, но не слишком убойным.
— Говорят, магнолия в цвету страх как хороша.
— Но ее не так уж приятно курить, — уже взволнованно произнес мой брат, подняв деньги с прилавка и хватив пачкой о его край. — Нам что, поискать в другом месте?
Видимо, в следующий миг солнце скрылось за тучкой; во всяком случае, лицо Добряка Уильяма заметно потемнело. Казалось, он вытянулся вверх и напряг все жилы, сразу сделавшись похожим на готовую обрушиться на нас волну прилива.
— Могу я перемолвиться словечком с Циско? — Парни переглянулись, но отшатнулись, стоило Вилли рявкнуть: — Наедине!
— Я что-то не так сделала? — спросила я, гадая, не стоило ли и мне бежать прочь со всех ног. — Я отнесла цветы в больницу, как ты и просил.
— Знаю, — сказал Добряк, все еще хмурясь, глядя куда-то через мое плечо. — Роуз звонила, чтобы поблагодарить.
— Правда? — мой голос дрогнул. — И это все?
— Не-а. — Этим словом Добряк Уильям подвел черту под беседой о своей подруге-взломщице. Лицо его немного смягчилось, когда он выдернул руки из пуховика. — Скажи, когда мы сможем о них позаботиться?
Я уже позабыла про его ногти, но быстро нашлась, сказав, что в последнее время была немного занята. Про неумелый налет на банк я решила не распространяться, рассудив, что, введи его Роуз в курс событий, Вилли, наверное, выскочил бы из-за прилавка при нашем приближении. Вместо этого я опустила взгляд на свои часики.
— Можем заняться этим прямо сейчас, если хочешь.
Его ладони вмиг зарылись обратно в карманы.
— Можно сделать это у тебя дома?
— Не получится. То есть можно, но… — Я объяснила ему про наше соглашение с домовладельцем и показала визитку, которую выдал мне Картье. Добряк Уильям крутил ее в пальцах, пока я объясняла, что сделка решила наши финансовые проблемы, но отныне если ему захочется отполировать свои ногти у нас, то придется делать это под пристальным взором веб-камеры.
— Если говорить о моем бизнесе, — наконец сказал он, — мне становится не по себе, стоит только подумать о слежке.
— А нам придется привыкать.
Добряк отвернулся, чтобы бросить взгляд вдоль цветочных лотков, и на этот раз я последовала его примеру. Павлов со Слимом, явно в расстроенных чувствах, крутились на дальней кромке тротуара. Они то появлялись, то исчезали за потоком пешеходов, радующихся погожему деньку.
— Ну и как жизнь под одной крышей? — поинтересовался Вилли. — Ладите вы трое?
— Да, — ответила я, может быть, слишком поспешно, потому что, снова обернувшись к Уильяму, обнаружила на себе его испытующий взгляд. Он ждал продолжения. — Все отлично. Выли перебои с деньгами, но теперь все пойдет как по маслу, раз уж нам больше не нужно беспокоиться об аренде.
Взгляд Добряка Уильяма приковало что-то находившееся над другим моим плечом.
— Постарайтесь не ссориться, — сказал он с отсутствующим видом. — Даже золотые рыбки могут однажды наброситься друг на дружку.
— Не может быть, — сказала я, улыбаясь. — Или все-таки могут?
— Я бы точно разорвал всех вокруг, попади я в аквариум. — Вилли кивнул в сторону нашего дома. — Вот бы Кензо разозлился.
Я развернулась на месте, встревоженная этим именем. Картье все еще виднелся между прилавков: он так и стоял перед нашей калиткой, только теперь шептался с изможденным уроженцем Востока. В прическе этого человека виднелись перья, а руки порхали так же быстро, как и его язык. Насколько я могла судить, единственным его украшением были только скверные татуировки. Скверные в том смысле, что они, кажется, сплошь покрывали руки от запястий до коротких рукавов белой футболки. На таком расстоянии казалось, что эти руки покрыты чешуей. Сходство усилилось, когда Добряк пояснил:
— Кензо принадлежит «Рыбий глаз».
— А что это такое? — спросила я, недоумевая, с чего вдруг этот человек так размахался руками.
— Рыбная лавка, где ничего не купишь. Забыл, как это правильно называется.
— Аквариум?
— Вроде того. Там можно увидеть самые редкие виды, какие известны человеку. Такие жуткие Уродины, не поверишь.
— Ты видел?
