— Нет! — Обернувшись крутом, Картье увидел у калитки свой худший кошмар, медленно к нему приближавшийся. Фрэнк лихорадочно рылся в карманах, пытаясь нащупать что угодно, только не фисташки. Раздался звон, и он выудил связку ключей. Быстренько перебрал их, прежде чем, обернувшись, попытался отыскать скважину. Картье громко всхлипнул, когда очередной гвоздь чуть не угодил ему в руку, но затих, стоило двери приоткрыться изнутри на какой-то дюйм. Я не видела, кто стоял за дверью, но, судя по тому, как вытянулось у Фрэнка лицо, он пережил сильный шок. Связка ключей выпала из пальцев. Он оглянулся, и я впервые различила в его глазах страх. Ему пришлось выбирать из двух зол, и, похоже, он счел меньшим гвоздемет. Картье явно приготовился к решающему поединку с уже входившим в калитку стариком и даже затянул пояс на халате, стремясь сохранить достоинство в этом последнем сражении. Но затем он попятился, а дверь за его спиной приоткрылась шире, чтобы всосать его. Лишь на самом пороге Фрэнк покачнулся и на миг поймал мой взгляд, прежде чем утонуть во тьме со склоненной долу головой. Бог знает, кто стоял за дверью, но захлопнулась она с такой нечеловеческой силой, что я засомневалась, правильный ли выбор сделал наш домовладелец. Тем более что противник, заставивший его сгинуть, уже опустил оружие.
— Кому из вас знакомо имя Мисти Вентура? — спросил старик и так быстро развернулся к нам, что подол его юбки взметнулся, открыв колени.
— Ему! — выкрикнул Павлов, показывая на Слима. — Мой приятель души в ней не чает.
Я не видела, чтобы Слим вынимал ключ из замка зажигания, но мопед под ним внезапно умолк. И тут я поняла, что больше не слышу возни Кензо. Вообще ничего больше не было слышно. Ни дождя. Ни ветра. Ни грома. Ничего. Словно в этот миг всех нас накрыли большим стеклянным колпаком, оставив наедине с опасным безумцем.
— Возможно, мы знакомы? — с опаской спросил Слим.
Кивнув, старец подошел поближе.
— Ты убил меня, — прохрипел он. — Тогда, у водопада.
— Быть того не может, — дрогнул Слим. — Это были вы?
— Как тебя зовут? — пролаял старик с удвоенным рвением. — Когда ты не превращаешься в Мисти?
Представившись, Слим заговорил скороговоркой:
— Все, что я мог натворить от имени Мисти, явно было ошибкой, причем большой. Увы, я так и не научился толком управляться с джойпадом. Слишком уж близко там расположены кнопки. — Тут язык у него начал заплетаться. — И хотя, возможно, я действительно был виновен в том смертельном столкновении, в том прыжке головою вперед, это была просто ужасная случайность, которая, готов поклясться, никогда больше не повторится. Никогда.
— Пожалуйста, простите! — взмолилась я и произнесла вслух то, что так долго носила в себе, ибо лишь этот последний довод мог спасти нас. — Я люблю его.
— А я люблю ее! — добавил Слим, продолжая взывать о снисхождении, хотя дуло гвоздемета только что уперлось ему в основание подбородка. — По крайней мере, дайте мне сказать ей об этом, — провыл он. — Я еще ни разу не говорил ей этих слов!
Слим произнес то, что мне так хотелось услышать. По идее, это признание должно было стать драгоценнейшим мигом наших отношений. Но сейчас я, признаться, всерьез опасалась, что этот миг станет и последним. Кстати, стариковское платье тоже знавало лучшие дни, — помню, именно это пришло мне тогда в голову. Хоть я и была готова расстаться с жизнью, мои чувства могли сосредоточиться на чем угодно, только не на неизбежном. На угомонившейся стихии, на предложенной мне шикарной работе, на том, что я нахожусь далеко не там, где хотела бы. Поэтому я едва могла поверить своим глазам, когда старая развалина в женских шмотках, так долго преследовавшая нас, рухнула вдруг в объятия к моему бойфренду.
— Молодой человек, я люблю вас не меньше, — пролепетал старик, задыхаясь. Я лишь машинально отметила стук гвоздемета о мощеную дорожку. Даже Павлов стоял, раскрыв рот и вытянув руки по швам. — Эта распроклятая игра, — прохныкал старец, — она ведь сводила меня с ума.
— В самом деле?
— Довела меня до ручки. Я проводил у монитора дни и ночи напролет, но так и не сумел отыскать сокровищницу…
