Мне был нужен именно тот Слим, что обнял меня на кухне и так прижал к себе обеими руками, словно испугался, будто дом сейчас рухнет. Вместе с крышей, балками, кирпичами, линолеумом и обоями. Я могла лишь прижаться к нему еще крепче, всхлипывая у него на груди, оказавшись вдруг ближе, чем когда-либо, к его скрытому за семью замками сердцу.
— Давай поговорим, — шептал он, — расскажи мне все.
Я была не против. Меня переполняла решимость открыть Слиму все. Но эти объятия наедине, тепло его тела, тесно прильнувшего к моему, попросту заглушило все прочие желания. Ибо я была с мужчиной, которого любила вопреки увиденному, вопреки всему, что этот день швырнул мне в лицо. Я по-прежнему злилась на Слима, но это все осталось где-то там. Здесь существовали только наши объятия. Здесь и сейчас. Мы вдвоем, но все же не одни. Слим сделал шаг назад, и, подняв лицо, я увидела, что он ждет, нахмурившись, пока я не заговорю начистоту.
— Не могу. — Я вытерла глаза и прокашлялась. — Не здесь.
Слим обхватил ладонями мои влажные щеки.
— Тогда пошли в постель. Поговорить можно и там.
— Где? — Я почувствовала, как бессильно упали его руки.
— В спальне, — робко сказал он. — Или я ляпнул глупость?
Проведя столько времени перед вторым сайтом Картье, я лишь теперь нашла время подумать о том месте, которое занимаю в нем сама. Меня интересовал только Слим, но ведь и сейчас мы перешли к непосредственному общению, грозившему принять горизонтальное положение на глазах у всех. Поэтому я сперва выпалила: «Да!» Потом, вздрогнув, поправилась: «Нет». А затем, поморгав, призналась, что у меня немного кружится голова.
— Тем более стоит прилечь, — решил Слим, и я собралась уже с силами, чтобы открыть ему, что в моем головокружении виновата не только выпивка, уже набрала полную грудь воздуху, но Слим перехватил инициативу, начав целовать меня — в скулу, в щеку, в губы. Потом он отодвинулся с довольной улыбкой и откинул назад прядь, выбившуюся после наших объятий.
— Тебе нужно поспать, Циско, — заявил мой бойфренд. — Какое бы решение ты ни приняла, мы сможем обсудить его завтра утром.
— Но…
— Ни слова больше! — Палец Слима запечатал мне губы. — Устроюсь на диване, дам тебе побольше места. Кстати, у нас скопилась гора грязной посуды. — Он повернулся к мойке. — Пора и мне заняться делом.
Вытерев щеки тыльной стороной ладони, я сказала, что он вовсе не обязан этого делать.
— Что? — переспросил Слим и уставился на меня с той самой искоркой во взгляде, яркой, как никогда прежде. — Ты хочешь сказать, я могу больше не мыть посуду?
Секс. Теперь именно это витало в воздухе. Я почти ощущала похоть, прикрывая дверь спальни, но исходила она не от меня. Всю комнату, казалось, заполнили чужие глаза, — словно зрители, следившие за нами в кухне, стремглав взбежали по виртуальной лестнице, чтобы оказаться в спальне раньше меня, и предусмотрительно погасили свет, создавая интимный полумрак. Даже пробивавшаяся сквозь жалюзи луна то и дело меркла на фоне неоново-розовых вспышек. Я не сразу сообразила, что это мигает «хранитель экрана» в ноутбуке. Слим оставил аппарат включенным в углу комнаты, и неоновая вывеска дешевого мотеля все продолжала мигать, гоняя буквы по кругу. Стоило мне задаться вопросом, возможно ли вообразить более эротичную обстановку, как сквозь стену из комнаты Павлова до меня стали доноситься низкие, протяжные звуки трубы. «Брат опять работает по ночам, — подумалось мне. — Как и мой бойфренд, Павлов и не подозревал о сценических прожекторах, в лучах которых все мы оказались».
