Сизов старался скрыться от мыслей об известном ему Феврале, поэтому вовсю занялся обдумыванием возможных действий. Кирилл Владимирович вообще очень часто, чтобы отвлечься, раздумывал, на первый взгляд, над совершенно глупыми и ненужными вещами. Скажем, проходя по одному мосту, служившему частью оживленной магистрали, отмечал, где могут быть его слабые места. Или кладка нового здания — когда она даст слабину? После развала Союза, к сожалению, подобных «слабых кладок» становилось все больше и больше. И в девяти случаях из десяти Сизов оказывался прав. Как это ни было горько для него…
Кирилл Владимирович набросал два плана, которых он бы придерживался, случись ему руководить подавлением выступлений гарнизона. Первый план полковник обозвал «силовым». Просто и даже без изюминки: такие планы Сизову не особо нравились, но что поделаешь? Когда следует выбирать между эффектным и эффективным — выбирай эффективный. Многие, правда, выбирают первое, но такие очень редко выигрывают войны. Кирилл Владимирович же всегда предпочитал, если уж на то пошло, отсутствие излишнего лоска и действенность напускному блеску и глупости, спрятанной за вычурностью и витиеватостью. Но и без какой-то изюминки не может быть дела, иначе любимая работа когда-нибудь да станет серостью и обыденностью. А как раз две эти вещи и делают сердце человека черствым, а душу глухой к чужим страданиям.
Сизов сам прекрасно знал, как после нескольких месяцев войны сердца многих людей становились тверже камня и черствей краюхи хлеба, закатившейся под пол несколько лет назад. И такое происходило сейчас с миллионами людей, всего пять лет назад и не помышлявшими, что смогут без угрызений совести заколоть бывшего однокурсника или обворовать умирающего от вражьей пули солдата, еще теплого, еще цепляющегося за жизнь негнущимися пальцами.
«Силовой план» состоял в следующем. Сперва следовало дать толпе восставшего народа хлынуть на улицы, ведущие к Зимнему дворцу. Дать понять, что там якобы засели «кровососы и убивцы, терзавшие долгие годы Русь-матушку». Подождать немного. А потом устроить Канны: двинуть несколько конных сотен из боковых улиц, направить загодя поставленные на крыши пулеметы, а потом еще ударить в лоб. Многие спаянные отряды, прошедшие дым Танненберга и окопную грязь Галиции, — и те не всегда могли выдержать такие мощные удары, чего уж там говорить о необстрелянных запасниках, только-только оторванных от сохи или станка? Здесь, конечно, была пара неувязок. Например, конные сотни (особенно если это будут казаки) могут и не подчиниться приказу подавить выступление. Эти тоже не из героев, бравших на пику австрийцев, сами совсем недавно из станиц или слишком уж давно из них, что, в общем-то, было все равно.
Однако в этом на первый взгляд простом плане крылось несколько опасностей. Первая — это возможность неповиновения карательных отрядов. Или опоздание одной из конных сотен на какие-то несколько минут. Или «человеческий фактор»: восставшие просто не испугаются и решат биться до конца. Это также нельзя было отбросить как невозможное. Люди просто захотят жить, возьмутся за винтовки, в штыки ударят. И начнется резня: уже озверевшая, желающая жить толпа сметет жалкие заслоны.
Второй план появился как раз из-за недостатков первого. И во многом из-за этого получил название «хитрый». Состоял он примерно в следующем. Мощные баррикады у самого Зимнего: можно будет собрать здесь все наличные силы, не растягивая чрезмерно «фронт». Как раз создастся иллюзия большого количества верных правительству сил. А это поможет направить мысли восставших в нужное русло, особенно если направить несколько агитаторов и заявить, что никого не будут наказывать за выступление, и под обещанием этим поставят подписи все министры и царь. Несколько пушечных выстрелов, пулеметы на господствующих высотах, уверенный вид защитников самодержавия, мороз — и вот, получите и распишитесь, подавление восстания. Однако опять же и тут существовало множество минусов. Хотя бы потому, что очень много людей пострадает, пока волна восставших будет катиться к Зимнему. А в том, что они покатятся именно туда, не было никаких сомнений. Ну что же, оплот врагов, кровососов! К Государственной Думе пойдут самые рассудительные и трусливые, там пошумят. А вот наиболее буйные двинут к Дому Романовых, к Зимнему дворцу, по дороге сжигая полицейские участки и здания судов, освобождая заключенных из тюрем, грабя магазины и склады, вбирая в себя всякое уличное отребье, которое всегда ждет, как бы поживиться за чужой счет.
