«Девочка моя, мне так жаль. Я не хотела смотреть на тебя, но теперь я тебя вижу. Покойся с миром. Скоро мы с тобой встретимся», – сказала мать дочери.
Марьяна поклонилась тете: «Ты – это ты, а я – это я. Ты умерла, а я живу. Радуйся, если я буду жить долго и буду счастлива за нас двоих». Посмотрев на убийцу, она произнесла: «Это твоя вина, тебе отвечать за это. Я не вправе судить».
Ксения тоже простилась с сестрой: «Я чту твою жизнь, твою смерть и твою судьбу. Смотри доброжелательно на мою дочь, если она останется и будет проживать свою собственную судьбу».
Когда Марьяна сказала: «Я остаюсь», я попросила ее найти свое место рядом с родителями. Она подошла, стала рядом с матерью, они обнялись. Но, посмотрев на бабушку, девушка почувствовала вину и сделала шаг в сторону. Тогда я попросила ее сказать бабушке: «Я не твоя дочка, я твоя внучка. Это моя мама, разреши мне стать рядом с ней. Здесь я в безопасности. При этом ты остаешься моей любимой бабушкой».
Клавдия согласилась и отпустила внучку к матери.
В данном случае мы видим тесную связь клиентки с погибшей тетей. Это послужило внутренним запретом для девушки на свое личное счастье. Кроме того, бабушка, пытаясь вытеснить боль памяти о загубленном ребенке, воспитывала Марьяну как собственную дочь, практически лишив ее родителей родительских прав и обязанностей. Находясь не на своем месте на иерархической лестнице семьи, Марьяна не могла найти своего места в жизни. Расстановка восстановила нарушенный порядок и вернула в семью вычеркнутую из памяти Наталью.
Через год, размещая свою статью о молодоженах в журнале «Свадьба», я увидела свадебную фотографию Марьяны. Интересный, благородной внешности мужчина, лет 35, смотрел на нее с обожанием. Это была самая красивая пара, которую я когда-либо видела в своей жизни. Счастья тебе, моя милая! Мир вам да любовь!
