Комиссар Фушероль важно восседал за своим письменным столом. Его жирная шея образовала розовое утолщение, над воротником рубашки. Казалось, что здесь он царствует, как неограниченный монарх, повелевая всеми, кто имеет несчастье попадать к нему в кабинет.
– Мадемуазель Жубелин, где вы провели прошлую ночь? – строго спросил он.
Он принял К сведению показания Мориса и Валери, прочитал рукописи Даниеля, а письмо и изображение убийцы забрал в качестве улик. И после всего этого он не мог придумать ничего лучшего…
– Месье Латель был так любезен, что пригласил меня к себе Домой, – ответила Валери.
– Ага!
Взгляд комиссара был столь красноречив, что Валери покраснела.
– Что вы хотите этим сказать?! – запротестовал Морис и тут же сообразил, что его возмущение только подчеркнуло двусмысленность ситуации. Он принудил себя продолжить спокойным тоном: – Мадемуазель Жубелин имела все основания не желать оставаться в одиночестве. Поэтому она охотно приняла предложение моей дочери переночевать в ее комнате…
…Это было не совсем так. По отношению к Валери Изабель повела себя очень холодно. Возможно, она инстинктивно почувствовала в ней соперницу, очаровавшую отца, который до сих пор жил только ради дочери. Пока Валери в кабинете Мориса читала рукопись Даниеля, Морис сделал Изабели упрек:
– Войди в ее положение, малышка. Ведь девушка теперь очень несчастлива. Не исключено, что даже жизнь ее в опасности.
К началу ужина атмосфера все еще оставалась напряженной. Естественно, сперва разговор крутился возле трагического события, но потом перешел на репетиции Изабели, ее учебу и планы. Валери оказалась такой дружелюбной и внимательной слушательницей, что враждебность Изабели почти улетучилась…
– …Я задал этот вопрос только для того, чтобы получить дополнительную информацию, – пояснил Фушероль. – Если бы вы не пришли сами, мадемуазель, мы бы вас вызвали. Любовная связь, да еще так тщательно скрывавшаяся…
– Напротив, мы с Даниелем ничего не утаивали от окружающих.
– Тогда неудивительно, что мы обнаружили у Морэ номер, вашего телефона. Я еще вчера послал кое-кого на улицу Гей-Люссака. Поэтому мне отлично известно, что вас сегодня ночью дома не было.
Зазвонил телефон. Фушероль пробормотал несколько слов в трубку и закончил разговор:
– Хорошо, спасибо. Это из лаборатории, – пояснил он. – На пистолете, обойме и патронах отпечатков пальцев нет. Либо вещи вытерты, либо работали в перчатках. Преднамеренное убийство!
– Потому-то преступник и оставил там оружие, – заметил Морис.
Комиссару, видимо, не понравилось, что кто-то другой в его присутствии смеет делать выводы. Он бросил на Мориса недружелюбный взгляд. Зато Валери он порадовал более милостивым обращением.
– Завтра ваш рисунок появится во всех газетах, – произнес комиссар. – Нам пришлют массу информации, – почти вся она будет ложной. Так всегда происходит. Однако, мы изучим каждое сообщение и найдем достоверные – при условии, что рисунок похож на оригинал:
– А я уж думала, что вы в этом засомневаетесь.
Валери протянула ему листок, на котором были сделаны несколько набросков. Помощник комиссара Совин и сам комиссар тоже послужили моделями. Портрет Фушероля несколько ему льстил.
– Ну, теперь вы верите, что изображение Дюпона похоже на него? – спросила Валери.
