Она вошла в рубочный зал, расстегнула ремень со снаряжением, положила на край дивана возле дверей. Неторопливо сняла металлические защитные наручи, задумчиво поглядела на огоньки комлинка, прикреплённого к левому щитку, бросила броню рядом с поясом. Помассировала пальцами виски.
— Домой? — спросил я.
— Да, поехали.
— Ты что-то кислая сегодня. Неприятности?
— В определённом смысле слова. Сейчас, умоюсь, расскажу.
Отодвинула скользящую дверь санузла и скрылась за ней.
Осока Тано, тогрута, тридцать два года, джедай. Мы знакомы уже больше четырёх лет. Когда она впервые назвала своё имя, я был очень удивлён. Девушка необычной внешности, встреченная на далёкой планете, и вдруг знакомое земное слово. Не сразу узнал я о том, что местным алфавитом аурбеш имя моей подруги записывается «как слышится», с первой буквой «аурек», то есть, А. Впрочем, к тому моменту это стало мне безразлично, очень уж подходил к её характеру именно «растительный» смысл имени: мягкая, доброжелательная и одновременно очень опасная для того, кто вздумает её тронуть. Тогда я не имел ещё понятия ни о джедаях, ни о Силе, все эти тонкости стали известны мне гораздо позже. Осока никогда не козыряла своими способностями, достаточно сказать, что мечи её я увидел в действии лишь спустя месяц после нашего знакомства, хотя драться с нехорошими субъектами нам случалось и раньше. Беспокоило ли меня, что подруга сильнее, выносливее, опытнее, да, вдобавок, умеет такое, чему мне не научиться никогда? Нет, пожалуй, нет. В самом начале, когда я не знал ничего о Галактике и о народах, её населяющих, без её направляющей руки я бы десять раз мог лишиться свободы, а то и жизни. А потом как-то неожиданно оказалось, что Осока со мной считается – в тех вопросах, где я уже разбирался. Так на что, спрашивается, обижаться? Рассуждения, что мужчина-де везде и всегда должен быть лидером, имеют мало общего с реальностью. Всё зависит от ситуации…
Развернув кресло вперёд, к пульту управления, я привычно перепроверил введённые координаты – да, сам же и вводил, но в таком ответственном деле лишний раз сверить не помешает – и включил гиперпривод. Механизмы корабля, как всегда, откликнулись чётко и бесшумно, только закрутились по своим шкалам стрелки виртуальных индикаторов, нарисованные на экран-пульте, да ухнули вниз столбики запаса энергоносителя. При переходе в гиперпространство корабельные генераторы пожирали до двух тонн «ведьмина студня» за сорок секунд. При этом корпус даже не дрогнул, будто мы ехали на магнитопоезде, и ночь за окном вдруг сменилась белёсым светом тоннеля.
Осока поднялась по ступеням рубочного подиума, уселась в правое пилотское кресло, откинулась на подголовник.
— Ну, так что случилось? — повторил я вопрос.
— Теперь Вейдер знает, что я жива.
— Ё-ё… — вырвалось у меня. — Хреново. Он же не успокоится, пока тебя не уничтожит!
— Не факт.
— Думаешь, он не считает тебя угрозой?
— Считает. Возможной угрозой, — уточнила она. — Как и возможной союзницей в борьбе против Старого Чёрта.
— Думаешь, ему был бы толк от марионетки с разрушенной психикой? Не ты ли говорила: «на Тёмной стороне это буду уже не я»?
— Ему-то этого знать неоткуда, — подмигнула Осока. — А пока он тешит себя надеждой меня утянуть, у нас будет свобода манёвра.
— Приятно, что ты не теряешь оптимизма, — вздохнул я. — Как это получилось-то?
— От недостатка мозгов. Конкретно – у меня. Это надо, четвёртый десяток разменять и так попасться!
— Хорош посыпать голову пеплом, рассказывай сначала и по порядку. Мы улетели, ты – осталась со своими любимыми подопечными…
— Да. В самый разгар совещания звонит имперская министерша с Лотала…
— Прямо на ребельский корабль? — с умилением переспросил я. — Во бардак…
— Не бардак, а Сопротивление! — поправила моя подруга. — В общем, она звонит и просит спасти её драгоценную шкурку. Потому как Вейдер вознамерился сделать её крайней за все последние события на планете.
— А с какого, извините, перепою им её спасать?
— Ну, она предложила ценный приз. Пакет имперских секретных документов.
— Сильно.
