— У Салли Энн должно было быть больше здравого смысла, когда она устраивала этот чартер, — заметил Ларвуд.
— Мы все читали договор, — сказал Клаверинг. — Даже Роковски не возражал. И, в конце концов, если мы все же потеряем корабль, то мы ничего не теряем в финансовом плане.
— Остается только подумать о таких мелочах, как наши жизни и наши сертификаты, — ухмыльнулся Ларвуд. — И все же это игра, а я еще никогда не отказывался делать ставки.
— Я не игрок, — кратко ответил Клаверинг.
— Так что же, капитан? — нетерпеливо потребовал Фосдик.
— Вы слышали, что я сказал, — сообщил ему Клаверинг. — Я не игрок. У меня нет намерения делать ставку на то, что землетрясения подождут, пока я смогу посадить «Салли Энн» на ее прекрасную задницу и закрепить пружинные растяжки.
— Так вы отказываетесь садиться?
— Я этого не говорил. Я сказал, что не играю. Я посвятил много времени обдумыванию проблем приземления; никогда не верил в то, что ваше плато является идеальным местом, как это утверждали вы. Я исходил из предположения, что оно таковым не является — и, насколько я понимаю, зонды подтвердили мое предположение, — он повернулся к своему помощнику. — Мистер Ларвуд, эти растяжки достать легко, не так ли?
— Конечно, сэр.
— Тогда я хочу, чтобы их прямо сейчас прикрепили к стойкам. Так же вы можете подготовить к вылету шлюпки номер один и два. Вам потребуется четыре этих переносных электрических лебедки, которые имеются среди оборудования доктора Фосдика — я полагаю, доктор, что вы будете рады предоставить мне их на время…
— Не понимаю, почему я должен…
— Вы хотите приземляться на эту буквальным образом проклятую планету или нет?
— Хочу, но не понимаю…
— Вы все время мне напоминаете — космонавт-то я. Итак, мистер Ларвуд, эти растяжки. Я хочу, чтобы их прикрепили пружинами кверху. Они не предназначены для использования таким образом, но так их использую я.
— Пружинами вверх, сэр, — повторил Ларвуд.
— Отлично. Теперь, доктор Фосдик, я собираюсь просить у вас добровольцев. Как вы знаете, у нас команда небольшая. У нас не хватит людей для того, что я задумал. Мне потребуется, по меньшей мере, шестеро ваших людей, все в противорадиационных скафандрах.
— Вы что-то задумали, — буркнул ученый, — но что? И, конечно, было бы лучше, если бы мы все это обсудили до приземления.
— Именно это, — ответил Клаверинг, — я и не собирался делать. Посадка большого корабля — это, по сути дела, работа для одного человека. Если он станет обсуждать сначала свою работу, то другие станут предлагать свои варианты, некоторые из которых будут не хуже его собственных. Таким образом сеются и укореняются семена сомнения. В таких случаях секундное колебание может означать потерю корабля. Поймите одно, пожалуйста. Я знаю, что собираюсь делать, и считаю, что это лучший способ это сделать.
— Я считаю, что мы тоже должны знать, что вы собираетесь делать, — заметил Фосдик. — В конце концов, как добровольцы, мы должны знать, на какой риск идем.
— Я так понимаю, что вы тоже среди добровольцев? — спросил Клаверинг.
— Само собой.
— Ладно. Как вы понимаете, может так случиться, что внезапная дрожь грунта, внезапный порыв ветра могут опрокинуть корабль в самый момент приземления. Он будет в достаточной безопасности, когда будут закреплены пружинные растяжки — но многое может произойти, пока их закрепляют. Вот мой план. Заранее, до посадки корабля, я посылаю вниз две лодки под командованием моих офицеров. Каждая лодка будет нести две переносные лебедки, оборудование для швартовки, и добровольцев. Добровольцы установят лебедки и обозначат место посадки. Мы на «Салли Энн» будем опускаться как можно осторожнее и будем готовы отстрелить растяжки на землю при помощи сигнальных ракет. Я думал о том, чтобы снижаться со свободно висящими растяжками, но слишком велик риск, что они попадут в выхлоп. Как только концы растяжек окажутся на грунте, их прицепят к лебедкам, натянут и будут держать натянутыми по мере того, как корабль будет снижаться…
— Вы слишком полагаетесь на лебедки и якоря, — заявил Фосдик.
— У меня нет выбора.
