Он повернулся, и двухсотдюймовый ЖК-экран ожил, управляемый из Центра миссии.
Гидеон с неохотой повернулся, чтобы тоже посмотреть. В спектральном свете при низком разрешении ствол Баобаба казался полупрозрачным и испускающим зеленоватое свечение. Запись принадлежала «Полу», когда он кружил над верхней частью ствола, освещая его прожекторами. Свет выхватил темный предмет, заключенный в желеобразный мешок примерно полтора фута длиной, но со странной, ребристой поверхностью, опутанной чем-то, напоминавшим набухшие вены. Но разрешение было крайне низким, а объект размытым и пиксельным, и Гидеон не мог рассмотреть никаких конкретных деталей.
Далее раздался голос Алекс.
— Центр, это «Пол». Я вижу что-то необычное в развилке. Что-то темное.
— О'кей, мы тоже это видим, — ответила старший офицер Леннарт.
Нишимура остановил видео, продемонстрировав крупным планом объект, находившийся в оболочке в развилке ствола.
Чтоб меня! — подумал Гидеон, глядя на темный предмет. — Это похоже на мозг!
Видео продолжилось, и теперь субмарина зависла над развилкой. Гидеон отчетливо видел рот — его прозрачные, резиновые губы глотали воду, словно гигантская отвратительная рыба.
— Кажется, мы только что нашли рот, — донесся искаженный голос Алекс.
Последовавшие за этим события были показаны в режиме замедленной съемки. За обменом репликами звучал тот самый низкий гул, который Гидеон слышал и раньше. Он видел, как аппарат оказался поглощен, видел, как Алекс изо всех сил пыталась развернуть механическую руку, а затем яркую вспышку, когда она зажгла горелку. UQC функционировал с перебоями, и остальной видео-поток был не намного четче, чем игра бликов света и тени. Но даже среди этой пиксельной неразберихи вспышка ацетилена была легкоузнаваемой, и ее нельзя было спутать ни с чем иным. К сожалению, она-то, скорее всего, и спровоцировала существо среагировать и уничтожить субмарину.
Экран ненадолго погас. Затем появился видеоролик Гидеона, и ему снова пришлось наблюдать — но на этот раз со стороны — выход облака пузырьков из существа — скорее всего это был воздух из уничтоженной субмарины. И в заключении послышалось то самое последнее необъяснимое сообщение:
«Позволь мне коснуться твоего лица».
Оно-то, наконец, и разрушило напряженное молчание. По собравшимся пронесся тревожный ропот и возмущенные интонации, даже несколько сдавленных вскриков. Глинн вышел вперед, как только загорелся свет.
— Ну что ж, давайте обсудим, — выдохнул он.
— Что значит последнее сообщение? — подала голос Леннарт.
— Мы — я и доктор Брамбелл — пришли к выводу, что, похоже, это была какая-то галлюцинация, так называемый «экстаз глубины»[22], перенесенный Алекс, из-за изменения давления в батискафе.
— Это не объясняет сроки, — высказала свое сомнение Леннарт. — Она произнесла это через несколько секунд после того, как ее субмарина была раздавлена.
Донесся спокойный ропот обсуждения.
— А это, — резко сказал Глинн, — явно технический сбой глубоководной системы связи. Некая задержка. Мы работаем над этим.
— Но оно пришло не по линии связи UQC. Оно было зафиксировано гидрофоном «Джона».
Еще один всплеск разговоров, который Глинн прервал, подняв руки.
— Глубоководная связь UQC и гидрофон используют одну и ту же акустическую систему. Со стороны Баобаба шло слишком много сонарных помех. Так что, скорее всего, несоответствие сводится к несовершенству системы фиксации аудио. Но мы прорабатываем и другие возможные версии, находясь в поисках объяснений.
Леннарт отступила, нахмурившись, явно неудовлетворенная ответом. Тут руку поднял Протеро.
— Слушаю?
— О'кей, все слышали, тот низкий фон, прозвучавший в самом конце записи? — он бегло оглядел присутствующих. — Воспроизведите его еще раз.
Глинн выполнил его просьбу.
— Я помогал Нишимуре обрабатывать видео, и как только я это услышал, то сразу же понял, что это такое, — он поднялся на возвышение с явным триумфом на лице. — Вот этот же звук, но ускоренный в десять раз, — Протеро подключил свой мобильный телефон к одному из разъемов аудио-входа монитора и включил его. Из динамиков раздался жуткий, безумный звук: наполовину стон, наполовину песня.
