За фасадом сталинской конституции. Советский парламент от Калинина до Громыко - страница 9

). Эти 33 работника были приговорены к наказанию и отбывали его на ремонте ж.-д. пути (каторжане! – С.В.). Они считали, что “работали в заключении не по своей специальности” и ходатайствовали перед М. И. Калининым о переводе их на свои прежние места, “где они могли бы принести больше пользы Советской России”. “Отклонить”, – так гласила резолюция (как тут не вспомнить чудный фильм “Ищите женщину”: «Вспомнила. Он сказал… “Спасибо”». – С.В.). В этом лаконизме сказывалась вся прямолинейность натуры т. Скрамэ»[67]. В «Протоколе № 1 заседания инструкторов и агитаторов при поезде “Октябрьская революция” от 19/XII [19] 19 г.» собравшиеся на заседание политком поезда И. Т. Барулин (председатель), представители Наркомтруда и Наркомсобеса Шер, Наркомздрава Н. А. Ролофс, газет «Роста» и «Беднота» Грандов, Наркомпути, Главполитпути и Оскома Некрасов[2], Казачьего отдела ВЦИК М. П. Мошкаров и Наркомюста К. К. Краснушкин, представители Информационного бюро Мицкевич, Зыкова и Песина, секретарствовавшая Л. Некрасова, а в конце заседания и Председатель ВЦИК «по предложению Представителя (мы сохранили прописную букву. – С.В.) ВЧК т. Скрамэ постановили: обо всех вскрывшихся случаях преступлений ставить в известность Представителя ВЧК»[68].

Помимо чекистского обеспечения высокого политико-морального состояния поезда автор книги поведал нечто ценное и о «переменном составе» поезда:

«Инструкторами ездили тт. Некрасов, Соколов, Крамэ, Краснушкин-Лунин, Макаров, Чекунов, Соколов (видимо, Соколовых было двое. – С.В.), Фуфаев, [член Казачьего отдела ВЦИК М.П.] Мошкаров, Таратута, Баранский, Говоров, Орлеанский, [Н.А.] Ролофс, Хитров, [А.Н.] Бобров, Гуров, Рубинштейн и др. Почти все они были к тому же недурными ораторами. Доктор Н. А. Рофолс, хотя и беспартийный, был командирован Наркомздравом. Мягкий, спокойный, уравновешенный человек, [он] был незаменимейшим сотрудником, работая не за страх, а за совесть. П. Я. Гуров – представитель Наркомзема – ныне красный профессор, бывший присяжный поверенный, проявлял завидную энергию, работая по разбору земельных вопросов, и кроме того выступал как агитатор, пользуясь благоприобретенным красноречием адвоката. Таратута был представителем ВСНХ, являясь в то же время партийным идеологом и развивая коммунистические идеи на местных партийных заседаниях.

Из поездных агитаторов остались в памяти только две ярких фигуры – Мошкарова и Сокирко.

Представитель Казачьего отдела ВЦИК казак Мошкаров – молодой, пылкий оратор, речь которого звенела, как сталь его остро отточенной шашки. Он носил широкие шаровары с красными казачьими лампасами и высокую лохматую папаху.

Украинский дед Сокирко […] был могутным коренастым стариком, с длинными седыми усами, опускавшимися на грудь. Плотный, крепкий, обомшелый, как столетний дуб. У него были хрипловатый голос, простодушный юмор, что очень импонировало толпам непритязательных слушателей (целевая аудитория всероссийского старосты со товарищи. – С.В.). Как агитатор, дед Сокирко умел подходить к своей аудитории великолепно. Он был иногда груб с нею, но это лишь поднимало его авторитет (редкое качество, в наивысшей степени присущее Михаилу Ивановичу Калинину. – С.В.)»[69].

Дед Сокирко, как и М. И. Калинин, умел зрить в корень, в результате чего две равно заряженные частицы поезда, как и положено по законам математики, взаимно отталкивались:

«– Мы – коммунисты, – говорил однажды дед Сокирко, – делали ставку на бедняка. Это было правильно. Потом взяли курс на середняка – тоже верно. Скоро поклонимся кулаку, и тогда все будет в порядке (к счастью для деда Сокирко, до времени разгрома Правой опасности он не дожил. – С.В.).

На эту тему у деда Сокирко происходили большие споры с Михаилом Ивановичем.

Как тип, дед Сокирко мне нравился. Нравилась его цельность, зоркость взгляда, изрядное количество практической, я бы сказал – мужицкой, смекалки. Его неисчерпаемый юмор был заразителен.

– Наши агитаторы, кажу, балакать с простым чоловиком не умеют. С ними нужно говорить просто, безо всяких выкрутасов. Бить его, подлеца (так в документе. –