Многоступенчатое и детальное планирование на деле являлось тормозом снабжения. Планы продвигались сложно и долго. Даже после утверждения их неоднократно пересматривали, что требовало нового утверждения и рассылки на места. В результате планы хронически запаздывали. Бумажки «ходили» по инстанциям, продукция же портилась на железнодорожных станциях, в плохо оборудованных хранилищах, а то и просто под открытым небом. Торговые организации, не дождавшись плана, работали на свой страх и риск.
План не только запаздывал, но зачастую являлся фикцией, распределял несуществующие фонды. Так, Наркомторг и Наркомснаб составляли торговый план из расчета 100 % выполнения производственного плана промышленностью, в то время как промышленность хронически его не выполняла. В самом аппарате Наркомторга и Наркомснаба правая рука не знала, что делает левая. Сектор планирования работал сам по себе, сектор снабжения — сам по себе. Больным местом была и чехарда с контингентами снабжаемых. Точного количества едоков, состоявших на государственном снабжении, не знал никто. В конечном итоге планирование на практике реализовывалось лишь в определении общих принципов и основных пропорций распределения товарных фондов.
Ни один из планов торговли выполнен не был. Причины тому не только бюрократизм и хаос. Как показывают исследования, планирование в 1930‐е годы во многом являлось инструментом мобилизации экономики, методом подстегивания, а не сбалансированного социально-экономического развития. План ориентировал на завышенные и часто нереальные показатели, с тем чтобы добиться большего. В определении планов доминировали политики, а не ученые-экономисты. Планирование первой пятилетки отличалось особым экстремизмом[26].
Громоздкая, неповоротливая машина централизованного распределения делала быстрое маневрирование фондами невозможным. Торговля страдала от хронических перебоев, неразберихи и нерациональности. В соответствии с «бумажными предписаниями» картофель шел из Западной области в далекое Закавказье; в болотистые с тучами москитов районы лесозаготовок и сплава посылались летние футболки, купальники, детские летние костюмчики, тонкие женские чулки и фильдеперсовые носки; сандалии и майки поступали в торговлю в декабре, а ватные пальто и телогрейки в мае. Фабрики отгружали продукцию без сортировки прямо из-под станка, и в результате районы получали платья только одного размера или большую партию галош, но все на левую ногу.
Поскольку не спрос определял производство, а план, самые необходимые товары неожиданно исчезали из продажи: либо промышленности было невыгодно их производить, хотя и спрос на них мог быть велик, либо кто-то забывал их поставить в план. Отсюда, например, такие казусы, как исчезновение из производства дешевых товаров (план определялся в ценовом выражении), выпуск необычайно толстого печенья (план определялся в тоннаже), замещение в производстве трудоемких товаров теми, которые легче производить. В отсутствие конкуренции, материальных стимулов к труду, а также непривередливости покупателя брак в производстве товаров достигал огромных размеров. Централизация формировала иждивенческие настроения на местах: вместо того чтобы наладить в регионе местное производство необходимых товаров, руководители ждали, пока «спустят план и выделят фонды».
Товарный дефицит обострялся и огромными потерями в системе централизованного распределения, гораздо большими, чем в частной торговле. Хотя в органах государственного снабжения было немало людей, которые работали на совесть, в целом централизованное распределение представляло гигантскую обезличенную машину. В ней отсутствовал реальный собственник. Обезличка в условиях массовых и длительных перевозок, плохой работы транспорта, недостатка и плохого оснащения хранилищ и складов оборачивалась астрономическими потерями. Факты таковы, что вместо нескольких дней товар шел к месту назначения месяцами, вагоны испорченных продуктов выбрасывались на свалку, на бойни поступали павшие в пути и больные животные, в одежде и обуви заводились мыши. Обезличка оборачивалась и большими хищениями. Все сказанное объясняет, почему, несмотря на концентрацию в распоряжении государственных ведомств огромного товарного фонда, они не справлялись со снабжением населения.
