И вот теперь он бродил среди них. Поначалу люди сидели на снегу поодиночке, потом, замечая знакомых, начали сбиваться в группы. Их темно-коричневая пятнистая форма резко контрастировала с одеждой тех, кто прилетел посмотреть на них. Многие были ранены, но у многих не было ни единой царапины. Кто-то с оружием, кто-то без него, кто-то плакал, кто-то истерически смеялся, некоторые враждебно, с открытой яростью смотрели на Дика. Большинство дрожали от холода, губы у них посинели, лица осунулись. Люди выглядели уставшими или больными, на молодых лицах читалась полная прострация. Снаряжение в беспорядке, подсумки расстегнуты, лямки запутались, ботинки расшнурованы. Касок у многих не было.
Пуллер опустился на колени перед парнем, одним из немногих, у кого сохранилось оружие. Каски у него тоже не было, но было оружие.
— Тяжело пришлось?
Глаза у парня как-то странно задергались, он посмотрел на Пуллера, словно полоумный. Сколько ему, двадцать два? Во Вьетнаме служили ребята и помоложе. Под командованием Пуллера, а он был тогда капитаном, служил даже один семнадцатилетний мальчишка. Вьетконговцы поймали его, когда он возвращался после дежурства в засаде, он умер со страшным криком, так и не дойдя до колючей проволоки.
— Сынок, я к тебе обращаюсь, — повысил голос Дик.
— Что? Ох, извините, сэр.
— Вас здорово потрепали?
— Да они нам просто мясорубку устроили.
— А вы нанесли им большой урон?
— Что?
— Я спрашиваю, вы много их положили?
Вопрос не имел никакого смысла.
Дик вырвал винтовку М-16 из вялых рук парня, поднес ее к носу, оттянул затвор и понюхал казенник. Он пах оружейным маслом, а не порохом. В патроннике поблескивал новенький патрон. — Ты что, не видел ни одной цели?
Парень виновато посмотрел на него.
— Я… я был слишком напуган, чтобы думать об этом.
— Понимаю. Ладно, у вас несколько часов, чтобы прийти в себя. А вечером снова пойдете на штурм. Вечером мы все пойдем.
Юноша снова посмотрел на него.
— Я не хочу идти туда, — честно признался он.
— И я тоже, — сказал Дик. — Но я не вижу здесь больше никого, а ты?
— Нет, сэр.
Дик поднялся и подмигнул парню, слегка улыбнувшись.
— Вечером я постараюсь, — заверил юноша.
— А тебе и не надо стараться, надо просто быть там.
Пуллер видел, как остальные офицеры группы Дельта бродили среди ошалевших людей, в то время как санитары группы Дельта перевязывали ходячих раненых.
К нему подошел Скейзи.
— Дело плохо, — заметил он.
— Кто-нибудь подошел достаточно близко, чтобы заглянуть под брезент?
— Никто не смог подойти к позициям противника ближе ста ярдов.
— Так с кем же мы воюем, майор? Как вы считаете?
— Кто бы он ни был, он знает свое дело. Знаком с местностью, точно представляет себе направление атаки. Пулеметы поставил в центре обороны и, должно быть, соединил вместе несколько лент. Огонь был очень интенсивным. Гвардейцы подтверждают, что там было два тяжелых пулемета и масса стрелкового оружия. Палили без остановки, так что боеприпасы, похоже, для них не проблема. Тот парень, что наверху, бывал в свое время в настоящих боях, дело знает. Готов поспорить, что он из войск специального назначения, явно виден почерк Вьетнама. Ну прямо сценарий вашего отряда, круговая оборона высоты от превосходящих сил противника, в Индокитае это практиковалось. По всему, это работа войск специального назначения.
— Мне приходилось несколько раз участвовать в таких боях, — буркнул Дик.
— Мне тоже, — не остался в долгу Скейзи. — Они будут стоять насмерть, пока не кончатся боеприпасы.
— А гвардейцы нанесли им хоть какой-нибудь урон?
— Кто-то прикрывал отход огнем из пулемета М-60, и некоторые считают, что он, возможно, убил несколько человек.
Дик печально покачал головой.
— А где командир?
— Вон там. Молодой парень, первый лейтенант, зовут его Дилл. А настоящий командир, капитан Барнард, так и не вернулся с горы.
Пуллер нашел Дилла, тот сидел в одиночестве и курил сигарету, глядя на сверкающее вдалеке солнце.
— Лейтенант?
— Да, сэр?
— Лейтенант, будьте любезны, извольте встать, когда разговариваете со мной. Встать!
Среагировав на окрик Пуллера, Дилл поднялся с видом мученика.
