«Рви!» — мелькнуло у него в голове, и Джек потянул шланг, но вдруг что-то взорвалось в ноге, и он со стоном упал на пол. Боль была ужасной, но даже сквозь эту боль Джек почувствовал, как горелка выскользнула из пальцев. Он повернулся и, собрав все силы, попытался дотянуться до нее, чтобы разрезать этого сукина сына. Но выстреливший в него десантник уже ворвался в комнату и навалился на Джека. Все было кончено в считанные секунды.
— Займитесь его раной, — приказал генерал.
— Ты псих! — закричал Джек Хаммел. — Проклятый психопат, ты будешь…
Теперь на него уже со всех сторон навалились люди, Джек лежал под ними, вытянувшись на спине. Кто-то сделал ему укол в ногу, боль сразу утихла, нога словно наполнилась взбитыми сливками. На рану наложили повязку.
— Он очень аккуратно подстрелил вас, мистер Хаммел. Точно в бедро, но кость не задета. До ста лет проживете.
— Ты сумасшедший, — снова закричал Джек, — ты хочешь взорвать весь мир. Проклятый психопат.
— Нет, мистер Хаммел, я вполне нормален. Возможно, я даже самый нормальный человек в этом мире. А теперь, мистер Хаммел, вам пора возвращаться к своей горелке и продолжать работу. Но все время помните, что этот человек будет держать пистолет у вашего затылка. Одно неосторожное движение — и вы мертвы, после чего мертва и ваша семья. Их не похоронят, они сгорят на погребальном костре мира.
Генерал наклонился над Джеком, и — будь он проклят! — Джек даже сейчас почувствовал обаяние этого человека.
— Послушайте, молодой человек. Когда вы обеспечите нам доступ к ключу и мы сделаем то, что должны сделать, я позволю вам позвонить домой. Время у нас будет. А потом прикажу своим людям привезти их сюда. Понимаете, мистер Хаммел, сюда, в гору, потому что это единственное безопасное место. Подумайте о будущем, которое ждет вас, мистер Хаммел. Оно ваше, в обмен на оставшиеся небольшие усилия.
И тут Джек Хаммел с ужасом осознал, что этот человек вовсе не сумасшедший.
Он вполне нормальный и четко представляет себе то, что собирается сделать.
— Подумайте о своих детях, мистер Хаммел.
— Но для чего вам это нужно? — невольно вырвалось у Джека. — Господи, для чего? Вы же убьете миллиард людей.
Генерал горько усмехнулся. У Джека появилось такое чувство, что на самом деле он видит этого человека впервые.
— Если быть точным, то я убью только несколько сотен миллионов. Но зато спасу миллиарды. Я тот человек, который спасет мир. Я великий человек, мистер Хаммел. Вам выпало счастье помогать мне.
Генерал снова улыбнулся.
— А теперь продолжайте работу, мистер Хаммел. Продолжайте.
И Джек понял, что снова сдается. А что мог он предпринять против такого профессионала, более сильного, чем он сам, более умного, заранее предусмотревшего все?
Пламя горелки снова вгрызлось в металл.
Двигаясь стремительно, словно ящерица в ночи, Алекс перебирался от позиции к позиции и по сохранившейся традиции подбадривал солдат добрым словом, напоминая о долге и патриотизме. Он не был хорошим оратором, а уж тем более краснобаем, но его доверительная манера держаться с людьми, а самое главное твердая убежденность, и производили тот эффект, на который он рассчитывал.
— Ну, как у вас дела, ребята? — спросил Алекс, радуясь тому, что снова говорит по-русски.
— Отлично. Мы готовы, как и положено.
— Наши приборы ночного видения засекли их грузовики, движущиеся в направлении горы, а инфракрасные приборы уловили работу двигателей вертолетов. Американцы скоро будут здесь, ребята. И в этот раз их будет гораздо больше.
— Мы готовы. Пусть приходят.
— Отлично, парни. Но это не Афганистан, где гибло много людей, а вы задумывались, почему должны умирать ваши друзья. Это именно тот бой, к которому мы все готовили себя.
Алекс верил в это. Генерал ему все объяснил, а он доверял генералу. Генерал был великим человеком, понимавшим все мировые проблемы и знавшим, как лучше всего поступить. Генералу можно было верить. Алекс вернулся из Афганистана с громадным желанием верить во что-то, он повидал слишком много бессмысленных смертей в горах и ущельях Афганистана, слишком много человеческих внутренностей, разбросанных взрывами по скалам, слишком много стервятников, ожиревших от русской крови. Но по возвращении его, как и многих ветеранов других войн, невзлюбили, оставили не у дел, получалось, что вернулся он во враждебный мир. А ему нужна была вера, нужен был спаситель, духовный наставник, мессия. Всем этим стал для него генерал.
