— Ну как, уже посмотрели на рыбок? — поинтересовалась Амалия.
— Невозможно долго наблюдать, как эти бедные тупоумные создания стаями шныряют туда-сюда, — поделилась впечатлением Валерия.
— В нашей новой монографии о страдающих депрессией животных обитателям зоопарков и аквариумов отведена лишь небольшая часть, — сказал Ансгар. — И все же каждому из них мы посвятили по главе. За столетия человечество добилось мизерного успеха в развитии морали, но, слава богу, хотя бы законодательно запретило рабство. Желательно, чтобы то же самое когда-нибудь было сделано и в отношении животных.
— Но ведь рыбы здесь не рабы, — возразила Амалия.
— Они здесь на правах полезных животных, которых люди эксплуатируют. Пока корова дает молоко, ее держат на привязи в хлеву. Как это еще назвать! — вставила Валерия.
— Ты бы хотела выпустить всю домашнюю скотину и зверей из зоопарка на свободу? — удивилась Эллен. — Но ведь большинство этих животных родилось в плену и не умеет добывать корм.
— По возможности их нужно осторожно возвращать к естественной дикой жизни, — сказал Ансгар. — Исключение можно сделать только для человекообразных обезьян, так как в ближайшие пятьдесят лет им грозит полное исчезновение. Наука без них не сможет обойтись, поскольку как-никак они наши ближайшие родственники. Ученые-генетики вот-вот расшифруют наши общие свойства, которых очень много, и поймут, в чем небольшие отличия между нами.
— То есть вы хотите вернуть в дикую природу даже кошек и собак? — удивилась Амалия.
— Ни за что в жизни, иначе мы лишимся куска хлеба! — воспротивилась Валерия. — Это тот случай, когда проблема в самих людях. Дело в том, что сегодня с животными обращаются совсем не так, как это было бы в естественных условиях. Возьмем, к примеру, собак. Среди них вы не встретите ни одной страдающей от депрессии. Наоборот, они совершенно довольны своим существованием. Организм собаки, которая имеет возможность регулярно поиграть с хозяином, выбрасывает серотонин, и потому животное счастливо.
Официант сервировал закуски, чайка по-прежнему терпеливо поджидала. С детским наслаждением Амалия кидала ей крохотные кусочки хлеба, которые птица ловко ловила в воздухе.
— Чайка — настоящая профи, она проделывает этот трюк не в первый раз, — сказал Ансгар, любуясь ловким животным.
Валерия не обращала внимания на забавную игру и поменяла тему:
— Не хотелось портить вам аппетит, однако меня все-таки очень беспокоит судьба Ортруд. Любопытно узнать, что они теперь предпримут.
— Насколько мне известно, всем судам сразу же был дан сигнал бедствия. К сожалению, как считает судовой врач, алкоголь существенно увеличивает опасность переохлаждения, поэтому шансов на спасение практически нет, — посетовала Эллен. — Кроме того, Герд нашел в записях Ортруд несколько пассажей, которые указывают на склонность к самоубийству.
— Дневник? — живо заинтересовался Ансгар. — Это, должно быть, очень, очень интересно!
— Если бы я собралась броситься в море, то в любом случае обязательно прихватила с собой дневник, — сказала Амалия.
— Ошибаешься, — возразила ей Валерия. — Большинство самоубийц отнюдь не желает сводить счеты с жизнью, а всего лишь не хочет продолжать жить в невыносимых лично для них условиях. Причем неизлечимо больные занимают среди них особое положение. Суицид почти всегда — это крик о помощи или, если хочешь, обвинение, и поэтому депрессивным людям важно, чтобы окружающие прочли эти обвинения, почувствовали себя виноватыми в их смерти и тем самым были бы наказаны на всю оставшуюся жизнь.
— А как выглядит этот дневник? Она писала карандашом или золотыми чернилами? — спросила Амалия.
— Герд мне прочитал оттуда кое-какие выдержки, сама я его в руках не держала. Внешне он мне немного напомнил девичий дневник Клэрхен: с терракотовой обложкой и крохотным замочком. Ясно только, что она завела дневник специально на время путешествия, поэтому в нем не так много записей.
Амалия зевнула:
— Ну и что мы будем делать дальше?
Валерия не без иронии ответила:
— Ну, если речь о тебе, то к твоим услугам четыре великих S любого туриста: Sightseeing, Shopping, Souvenir, Show!
