Это Амалия умоляющим тоном приносила свои извинения:
— Мама, не волнуйся, если корабль уплывет без меня. Сегодняшнюю ночь я проведу на берегу, меня пригласили на одно уникальное мероприятие. Певцы знают тут одного коллегу, которому предстоит петь на яхте у страшно богатого русского! Если парням подфартит, и они выйдут на сцену вместе, то урвут жирный гонорар. Утром нас обещали отвезти в Монте-Карло, где мы догоним наш теплоход. Либо на вертолете, либо на быстроходном катере! Мои друзья уже договорились с менеджером по эстрадным развлечениям на «Рене» и в виде исключения получили краткосрочный отпуск. Ну, что скажешь?
Что тут надо говорить? Что твоя мать — в постели с любовником? Естественно, любая мать будет опасаться за дочь, представив только, что та принимает ванны шампанского на яхте русского олигарха, нюхает кокаин, а потом ее голой продадут нефтяному шейху. Но запретить Эллен ничего не могла. А потому сказала только:
— Будь осторожна. Ты совсем не знаешь этих людей!
Герд ее успокоил: как-никак Амалия отправилась туда в сопровождении пяти порядочных немецких мужчин, которые ее защитят, если что. И кроме того, Монако неподалеку, туда можно быстро добраться. И добавил:
— В Монте-Карло, кстати, должен быть фантастический океанографический музей, мы непременно должны туда сходить.
А чуть позже Герд почувствовал себя нехорошо, и один раз у него даже вырвался тихий стон. Озабоченные расспросы Эллен он проигнорировал, но потом все же признался, что у него что-то давит слева под грудиной.
— Не обижайся на меня, дорогая, если я тебя сейчас оставлю одну, — сказал он и стал искать брюки. — Мне нужно полежать в покое, ведь я уже пожилой человек…
— Спасибо за цветы, — сказала Эллен. — Но ты только на год старше меня. И тебе нет необходимости спасаться бегством, если ты хочешь отдохнуть! Торжественно обещаю, что буду тихонько лежать рядом, пока тебе не станет лучше.
Но уговоры не помогли, Герд оделся и исчез. Теплоход давно снялся с якоря и вышел в море. На ужине Эллен сидела за столом в одиночестве. Это ее беспокоило, она долго не могла собраться с духом, но в конце концов что-то заказала. Правда, если бы ее спросили, что она ела, Эллен вряд ли бы вспомнила. Может, нужно позвонить Герду и Ортруд и спросить, что у них случилось? Но что-то мешало.
— Ну что, совсем одна и погружена в думы? — неожиданно раздался за спиной голос Валерии. — Куда подевались твои друзья? Если хочешь, можешь сесть к нам.
Все же лучше с ловцами собак, чем одной за столом на четверых, подумала Эллен, может быть, даже лучше, чем торчать одной в каюте. С другой стороны, если Герд захочет ее найти, он может позвонить.
— Я знаю только, что моя дочь на вечеринке, но не имею понятия, что случилось с Дорнфельдами. Вполне вероятно, они так же плохо переносят мистраль, как и я.
Тут и Ансгар подсел к столу:
— Я только что видел Герда, он ехал на лифте вниз. Я хоть и ветеринар, но кое-что понимаю и в двуногих. Так вот, я заметил, что ему нехорошо.
Эллен забеспокоилась, но обсуждать эту тему с малознакомым человеком у нее не было никакого желания. Поэтому она быстро распрощалась, сославшись на мигрень. Вернувшись в каюту, она включила телевизор, но смотрела без звука. К уже привычному монотонному гудению судовых двигателей добавился тихий шорох. Это за окном пошел дождь, и усилилось волнение на море. Часы показывали начало одиннадцатого. Если звонить, то сейчас, потому что позже будет уже неприлично. Эллен набралась храбрости и набрала номер Дорнфельдов.
— Герд? — откликнулась Ортруд.
— Нет, это я, Эллен. Я хотела спросить, почему вы не пришли на ужин.
— Как раз об этом я и хотела поговорить с тобой и тоже задать несколько вопросов. Будет лучше, если ты заглянешь ко мне. Ты ведь знаешь номер каюты? Это на палубе, которая над тобой…
Что же произошло? Сердце Эллен было готово вырваться из груди, но в этой ситуации требовалось сохранять хладнокровие. Что, если у Ортруд зародились подозрения и это подлая ловушка? Судя по голосу, Ортруд уже приняла на грудь, но говорила пока разборчиво. Делать было нечего, Эллен накинула пиджак и пошла.
