Прищурив глаза, он молча смотрел, как Леа наливает себе второй бокал. Выпив все до капли, она внезапно икнула и прикрыла рот ладонью. Тревор нахмурился:
— Ты что, решила надраться?
Она остолбенела:
— Не-ет. Я… я… О черт!
Тревор обогнул стол, отнял у нее пустой бокал и отставил его подальше.
— Думаю, пришла пора поговорить, Леа.
Девушка отодвинулась от него на несколько шагов.
— Вот именно, нам есть что обсудить. Только сначала я хочу услышать тебя.
— Эдвард уже поставил тебя в известность?
— А ты на что надеялся? Мы с дядей всегда понимали друг друга.
— Но сегодня ты зла на него?
Глаза ее яростно вспыхнули.
— Зла — не то слово, сэр, вам и не передать, что я чувствую. Я просто не стала огорчать дядю, но вам намерена высказать все!
Тревор попытался обнять ее, но Леа отступила еще на шаг.
— Я понимаю твои нынешние переживания, но мы оба в первую очередь думали о твоих интересах. Понимаешь, дядя Эдвард наконец-то получил возможность жить так, как ему всегда хотелось, с любимой женщиной. Ему надо было снять с себя бремя забот о «Ривервинд». Ну а я просто не мог упустить случая выгодно купить процветающую сахарную плантацию, даже если сам я…
— Не планируешь здесь остаться! — закончила Леа его фразу и, скрестив руки на груди, намертво впилась взглядом в его лицо. — Ты ведь это хотел сказать, не правда ли?
Тревор вздохнул:
— Не стану тебе лгать.
— Так ты… Ты хочешь снова поступить в армию?
Голос ее дрогнул, выдавая потаенные мысли и углубляя раскаяние Тревора. «Черт побери! Так и придавил бы ее сейчас к своей груди, — подумал он. — Но для начала надо уладить важные вещи. Я просто обязан выяснить это».
— Предположим, я попрошу тебя стать моей женой, но с условием, что ты покинешь Манати и поедешь со мной, куда бы ни позвал меня воинский долг… — Ужас мелькнул в ее взоре, но тут же исчез. — Скажи мне, Леа, достаточно ли сильна твоя любовь ко мне, чтобы пойти на такое? Или же ты предпочла бы остаться здесь?
— Но я могу задать тебе тот же вопрос, — заметила она, сведя брови. — Что для тебя самого важнее?
— Едва ли это одно и то же. Ведь место женщины — рядом с ее мужем.
— О, это, разумеется, придумали мужчины, чтобы им было легче жить!
— Я люблю тебя, — ласково сказал Тревор. — Даже если и решусь вернуться на службу, половина плантации останется за тобой. Так гласит контракт. Эдвард твердо намеревался продать землю, а я хотел сохранить ее для тебя.
— Даже если я приму предложение Джесса и уеду с ним на Запад?
При этих словах Тревор замолчал и задумался. «Ей бы в покер играть», — решил он, а вслух сказал:
— Блефуешь, моя дорогая?
— Я не далее чем сегодня виделась с Джессом. — Она запнулась, но все же продолжила: — Он собрался уезжать и…
— И ты отправляешься с ним, а не со мной?
Леа закусила нижнюю губу, тонкие черточки пересекли ее лоб. С отчаянным блеском в глазах она вдруг пожала плечами и ответила:
— Я думаю над его предложением.
— Неужели? — И Тревор навис над нею, почти прижимая ее к дядюшкиному шкафу, в котором был бар со знаменитым бренди. — Так ты любишь его?
— Я всегда любила Джесса.
— Как друга, — добавил Тревор и усмехнулся, не услышав возражений.
Сжав кулаки, он закрыл глаза и слегка запрокинул голову. Аромат роз окружил его. Никогда больше он не сможет ощущать его или просто смотреть на эти цветы, не думая о Леа. Непрошеные видения пронеслись перед его мысленным взором: Леа в объятиях Джесса Батлера, мальчишка целует ее, ласкает…
Тревор ругнулся и тряхнул головой, чтобы отбросить наваждение, но безрезультатно.
Как же быть с военной карьерой?.. О которой он тщетно мечтал когда-то и которая теперь стала вполне реальной!.. Он подумал о днях, неделях и даже месяцах вдали от Леа, о тоске по ней. Нет, теперь жизнь солдата станет для него пустым, никчемным одиночеством. Проклятие! Похоже, тут и размышлять-то больше не о чем. Судьба его окончательно решена! Тревор открыл глаза и увидел перед собой две фиалковые поляны — очи необычайного цвета.
Он улыбнулся, вспомнив тот миг, когда рука Леа, обтянутая лайковой перчаткой, впервые уютно легла в его ладонь, а он еще подумал, какова на ощупь её кожа…
