Романы Тынянова не трилогия потому, что в них нет общего тематического мотива — главного условия организации цикла.
Кроме обычно подразумеваемой в трилогии общности героев, сюжета, исчерпываемого в трех частях, и последовательного во времени развития событий, трилогия требует разработки общего тематического мотива как тезы, антитезы и синтеза. Трилогия — это триада. Поэтому трилогия — это не только связанные общими действием и героями произведения Софокла, Бомарше, Шиллера, Грильпарцера, Доде, Суинберна, А. К. Толстого, Сухово-Кобылина, Л. Н. Толстого, но также мистерии Байрона, романы Гончарова, Мережковского, Гамсуна и Ремарка, в которых нет общих героев и замкнутого сюжета, но есть единство тематического мотива.
Общим тематическим мотивом двух первых романов Тынянова было отношение героев к восстанию. Проблема «художник и общество» взята с точки зрения отношения художника к восстанию. В первом романе — это отношение с положительным, во втором с отрицательным знаком. Теза и антитеза, как плюс на минус, дающие нуль, исчерпали тематический мотив. И другого выхода у Тынянова не было.
Революция требует к себе строго определенного отношения, и относиться к ней можно только двумя способами. К революции относятся или хорошо, или плохо, ее или принимают, или не принимают. Лояльных в революции нет.
Это потом, когда проходят годы, выясняется, что есть многое, на чем сходятся с революцией. И тогда ее бывшие враги — монархисты, черносотенцы, шовинисты — прозревают и обнаруживают, что, видите ли, революция вовсе не против отечества, величия, замечательного исторического прошлого, звона оружия и других вещей, которые, как им казалось, хотят уничтожить.
Третий роман мог быть только о человеке, который принимает или не принимает революцию. Иное отношение к революции в то время было невозможно, и поэтому цикл, построенный на тематическом мотиве отношений поэта к революции, трилогией быть не может: синтезировать хорошее и плохое отношение к революции нельзя.
Поэтому Тынянов тему «художник и восстание», которая должна была связать три романа в трилогию, опускает и в третьем романе подменяет ее другой. Другая тема — это «художник и государство».
Это был роман о человеке, который в «Роспись государственным преступникам, приговором Верховного Уголовного Суда осуждаемым к разным казням и наказаниям» не попал, и Тынянов тему своего романа с темой «Росписи» не связывает.
Тему «Пушкин и декабристы» в романе о всей жизни Пушкина писатель не считает проходящей сквозь всю жизнь героя, а только как одну из самых существенных. Такая тема в тыняновском понимании Пушкина после «Кюхли» и «Смерти Вазир-Мухтара» не была главной. И для самого писателя она утрачивает свое былое значение.
Это произошло потому, что лирический подтекст темы — взаимоотношения интеллигенции и революции, — отдаляясь от революции, перестал играть роль, которая еще недавно была столь важной. «Пушкин», к которому Тынянов приступил поздно, слишком поздно, после того, как взаимоотношения интеллигенции и революции уже благополучно разрешились, оказался вне этой темы. Теперь, после «Смерти Вазир-Мухтара», Пушкин в сознании писателя связывается с иным. Роман о Пушкине не был написан раньше не только потому, что для Тынянова место Пушкина в русской истории и в его собственной писательской судьбе было столь ответственно, но и потому, что Пушкин имел для него значение, независимое от декабризма. Тыняновский Пушкин был вне декабристской темы и входил в тему, ставшую вскоре после «Смерти Вазир-Мухтара» господствующей в сознании писателя. После «Смерти Вазир-Мухтара» была написана «Восковая персона», вещь близкая к одной из главных пушкинских тем — «художник и государство». В романе о Пушкине Тынянов выходит за пределы концепции 20-х годов — «интеллигенция и революция» — и начинает новую тему — «поэт и государство». Художник и восстание, интеллигенция и революция в новом романе, работа над которым шла в годы, когда все это уже утратило значение, вытесняются из творчества Тынянова проблемой поэта и государства, которая в каждую эпоху решается по-новому.
