Этим преимуществом было то, что за столетие накопился обширный исторический опыт.
Решительная переоценка старых представлений о декабризме заключалась в первую очередь в раскрытии того, что на протяжении столетия замалчивалось и искажалось.
Замалчивания и искажения начались на следующий день после восстания.
15 декабря 1825 года петербургские газеты сообщали: «На сих днях скрылся кассир Банка Ротшильда, которому была поручена уплата Неаполитанских процентов» и который «не мог устоять от искушения испытать свое счастье в биржевых делах». Кроме того, сообщалось о том, какую сулит выгоду пересадка морских рыб в пресные озера. Сообщалось также о шляпках черных граденаплевых, о черных блондовых косынках, о кушаках из широких волнистых лент со стальными пряжками, о том, что бриллиантов и цветных камней не носят и что приличные к траурной одежде драгоценности суть жемчуг, гранаты и опалы[23].
О событиях на Петровской площади, происшедших накануне, было напечатано в «Прибавлении к «С.-Петербургским ведомостям».
Сообщено о событиях, происшедших накануне, было таким образом, что, казалось, почти ничего, кроме радости и умиления, вызванных Николаем Павловичем, не было. «Вчерашний день будет без сомнений эпохой в истории России», — заявляет правительство. «Эпохой в Истории России» правительство, конечно, называет не восстание, а то, что «в оный (день. — А.Б.) жители Столицы узнали с чувством радости и надежды, что государь император Николай Павлович воспринимает венец своих Предков…». Восстание описывалось так: «Между тем, две возмутившиеся роты Московского полка не смирились. Они построились в баталион-каре перед Сенатом; ими начальствовали семь или восемь Обер-Офицеров, к коим присоединилось несколько человек гнусного вида во фраках. Небольшие толпы черни окружали их и кричали: «ура!» …мятежники… не нашли себе других пособников, кроме немногих пьяных солдат и немногих же людей из черни, также пьяных…»[24]
Через шесть дней, 20 декабря, был опубликован царский манифест, в котором «все происшествие» объявлялось «маловажным в самом себе», а так как о маловажных происшествиях царские манифесты не публиковались, то пришлось счесть происшествие за «весьма важное по его началу и последствиям»[25].
В ночь на 13 июля 1826 года на кронверке Петропавловской крепости казнили вождей декабрьского восстания.
Казнили их боязливо. Как и полагается, о боязливости, конечно, не говорилось, а говорилось о «должной тишине и порядке». А так как «народу собралось вокруг тьма-тьмущая» (начальник кронверка Петропавловской крепости В. И. Беркопф)[26], то исполняющему должность санкт-петербургского военного генерал-губернатора П. В. Голенищеву-Кутузову во всеподданнейшем донесении специально пришлось сообщить неправду о том, что «зрителей… было не много»[27].
О декабристах писали скупо и неохотно, казнили их ночью, хоронили тайно и хотели забыть навсегда.
В ночь на 13 июля император не спал. Каждые полчаса к нему в Царское Село скакали из Петербурга фельдъегеря с донесениями о том, что делается в Петропавловской крепости. Николай писал матери: «…все совершилось тихо и в порядке, гнусные и вели себя гнусно, без всякого достоинства», «…поблагодарим провидение, что она спасло нашу дорогую родину»[28]. (Как и полагается, о том, что удалось задушить людей, посягнувших на власть, конечно, не говорилось, а говорилось о родине.)
14 декабря 1825 года Н. М. Карамзин был во дворце, выходил на Исаакиевскую площадь, камни падали к его ногам. Он был возмущен. «Я, мирный историограф, алкал пушечного грома, — писал Карамзин, — будучи уверен, что не было иного способа прекратить мятежа»[29].
Декабрьское восстание 1825 года было величайшим событием русской истории, и для того, чтобы его понять, Л. Н. Толстой, начавший писать роман об этом событии, вынужден был его оставить и написать другой, который был подступом к роману о декабристах. Этот роман Л. Н. Толстой закончил. Называется он «Война и мир».
Через сто лет после восстания на Петровской площади писатель Ю. Н. Тынянов написал роман, в котором впервые в русской литературе правильно, то есть исторически закономерно и художественно убедительно, раскрываются события и люди эпохи.
