Из книги воспоминаний Анны Гагариной
«Память сердца»
В школе с первого октября прекратились занятия. Погас последний огонек мирной жизни.
Пала Вязьма. Через село ехали колонны грузовиков — везли раненых. Шли наши войска. Красноармейцы были усталые, измученные. Мы смотрели на них и плакали, а они головы не поднимали.
В колхозе заговорили, что всем надо эвакуироваться. Увязали мы на телегу самое необходимое. Брат Алексея Ивановича Павел погнал на восток колхозное стадо, а я с другими свинарками — свиней. Но уйти далеко нам со свинарками не удалось. В нескольких километрах от Клушина повстречались нам красноармейцы:
— Куда?
— Отступаем! — говорим.
— Впереди — немцы! — предупредили они. — Возвращайтесь.
Мы повернули назад. Свиней раздали по дворам.
Мы вовсе растерялись. Еще не осознавали, что остались «под немцем», но ужас, растерянность уже охватили. Прибежала соседка, была в правлении, там сказали: «Все. Конец. Гитлеровцы вокруг».
Распаковали мы воз. Документы стали разглядывать. Надо было запрятать их подальше. Алексей Иванович собрал все, пошел на скотный двор, заложил за стреху. <…>
Пушки грохотали где-то совсем рядом. Мы с Алексеем Ивановичем собрали всех ребятишек в одной комнате — опасались, как бы не выскочили, не угодили под шальную пулю, осколок.
Наступил вечер. А наутро в село вошли солдаты в серо-зеленых шинелях. Они врывались в дома, везде шарили, кричали:
— Где партизаны?
Партизан не находили, а вот вещи утаскивали, хватали кур, гусей, еду. Через три-четыре часа в доме не осталось ничего. Последний каравай я спрятала для ребятишек, но высокий белоглазый немец по запаху нашел его на печке.
Вдруг раздались выстрелы из недалекого Жуковского леса, что в трех километрах от Клушина. Хотелось верить, что наши вернулись. Но это приняли бой советские солдаты, попавшие в окружение. <…>
Наших бойцов было всего человек пятнадцать. Они погибли, но не сдались.
Фронт перекатился через нас. Артиллерийская канонада гремела рядом. Мы слушали, надеялись, что нас освободят. Но проходили дни, Красная Армия не возвращалась.
Немецкие части вошли в Клушино 12 октября 1941 года. Добротный дом Гагариных отдали под мастерскую; им пришлось ютиться в спешно выкопанной землянке. С началом зимы немцы изымали скотину и продукты — над селом нависла угроза голода. Неизвестно, чем закончилось бы лихолетье для большой семьи Гагариных, но им помогло назначение отца на мельницу: хотя пришлось затянуть пояса, по-настоящему никто в семье не голодал.
Из книги воспоминаний Юрия Гагарина
«Дорога в космос»
События разворачивались быстро. Через село поспешно прошли колонны грузовиков, торопливо провезли раненых. Все заговорили об эвакуации. Медлить было нельзя. Первым ушел с колхозным стадом дядя Паша. Собирались в путь-дорогу и мать с отцом, да не успели. Загремел гром артиллерийской канонады, небо окрасилось кровавым заревом пожаров, и в село неожиданно ворвались гитлеровские самокатчики. И пошла тут несусветная кутерьма. Начались повальные обыски: фашисты все партизан искали, а под шумок забирали хорошие вещи, не брезговали и одеждой, и обувью, и харчами.
Из книги воспоминаний Анны Гагариной
«Память сердца»
Мы оставались «под немцем» долгих полтора года: с 12 октября 1941-го по 6 марта 1943 года. Каждый из этих дней оставил тяжелую отметину на сердце.
Фронт был рядом, в нескольких километрах от Клушина, но мы были где-то за чертой нормальной жизни.
Едва наступило лето сорок второго, прибывшие на постой гитлеровцы повыгоняли население из домов.
Алексей Иванович вырыл на огороде землянку. Она была глубокая, крыша в три наката. Вскоре пошли дожди, вода заливала пол, доходила до нар.
Сначала мы старались откачивать воду, выстраивались цепочкой и вычерпывали по сто ведер воды. Но вода не уходила. Тогда Алексей Иванович сказал: выроем другую. Вторая землянка спасала нас все дальнейшее время оккупации. Алексей Иванович рыл, приговаривал:
— Фашист нас уничтожить хочет, не поддадимся.
Фронт был все еще близко. Канонада грохотала, то отдаляясь, то приближаясь. К нам в землянку перебралась из соседнего дома Анна Григорьевна Сидорова.
