Городские ратники сходятся поодиночке, неторопливо, как кто со своего двора вышел. Посматривают на мужиков пренебрежительно, да и перед боярами шапки не ломают. Не гости, чай, в городе - хозяева!
Проезжают, прорезая толпу железными клиньями, конные ватаги боярских военных слуг. Впереди, под малым стягом-прапорцем, сам господин вотчинник.
- Посторонись! Поостерегись!
Кони хрипят, цветные перья над высокими шишаками развеваются, колокольцы на нарядной сбруе малиновым звоном заливаются - как тут не посторониться?
Мерянские простоволосые ратники - те кучками жмутся, глаза ошалелые. Не привыкли меряне к подобному многолюдству, а со своими рядом - спокойнее. Ростовцы же опасливо на страшные мерянские секиры оглядываются: лезвия широкие, полумесяцем, древки длинные, чуть не в рост человека.
Новый обычай — мерян в ополчение собирать вместе с христианами - завёл воевода Непейца Семёнович. Давно так надо было сделать. Меряне в Ростовской земле старожильцы и воины добрые, ещё с Вещим князем Олегом на Киев ходили и дальше за море, на Царьград.
Бурлит Ростов, переполненный вооружёнными людьми. Но тревоги на лицах нет, не осада это и не военный поход - ратное учение ростовской тысячи.
Строятся ратники на площади перед Успенским собором - по десяткам, по сотням, по полкам. Пешцы в челе, конница на крыльях.
Заходятся криком начальные люди, ровняют ряды.
Вот и юный князь с дружиной подъехал.
Дружинники - молодец к молодцу, каждый словно из одного куска железа выкован. Остроконечные шлемы с перьями, переливчатые кольчуги, поручни, овальные щиты, длинные ударные копья. Залюбуешься!
Горожане пришли к площади с жёнками и детишками. Ростовская тысяча — гордость града и людей его, родственники в ней собираются и соседи, свои.
Однако это называется так: «тысяча». Число ратников с названием редко сходилось. В опасные военные времена число ратников намного превышало тысячу, а в мирное время несколько сотен выходило на площадь. Но и тогда каждый десяток и каждая сотня отдельными рядами обозначены, каждый полк на своём месте стоит. Прикажет князь - и наполнится людьми ростовский воинский строй!
Князь Юрий Владимирович на высоком помосте сидит, на ратное учение сверху поглядывает. Креслице складное, лёгкое под ним поскрипывает. Всё как на походе должно быть: и креслице походное, и тяжёлый шелом на голове.
Большой ростовский воевода Непейца Семёнович рядышком на стульце пристроился, поясняет князю, что и зачем полковые воеводы делают. Мудрена воинская наука!
Пешцы начинают пятиться, выставив копья. Не просто отступают - заманивают в мешок, под боковые удары конницы. Попятились и встали, сдвинув стеной щиты. Попробуй сомни такую твердь!
А с крыльев уже конница выезжает, охватывая уступленное пешцами пространство.
Топот, пыль, лязг оружия.
Кривится воевода Непейца Семёнович: не всё ладно на поле. В сутолоке смешались ряды десятников и сотен. Конная дружина боярина Фомы Ратиборовича заехала почему-то в мерянский полк. Меряне, лопоча по-своему, выталкивают заблудившихся всадников древками секир.
Непейца Семёнович кричит:
- Сызнова! Всё сызнова!
Не по душе Юрию такие ратные потехи. Мечутся люди, руками размахивают, вроде как ссорятся. Боярин Фома Ратиборович с помоста сбежал, ругает старшего над своей дружиной, который конницу не туда повёл; тот руками виновато разводит.
Скучно Юрию, маетно. Теперь бы на челны и по озеру, встречь свежему ветру, чтобы пыльная толчея за кормой осталась!
Но неугомонный Непейца повторяет:
- Сызнова! Сызнова!
Знает уже Юрий, что князь самолично должен присутствовать на ратных учениях, чтобы все видели княжеское внимание и заботу о войске, смотрит поверх строя на одинокую главу Успенского собора.
Бегут над собором облака, и кажется Юрию, что это не облака бегут, а сама громада собора на него надвигается, грозно и неумолимо, вот-вот задавит непомерной тяжестью.
Мысли Юрия не о воинском - об ином.
Крепко срублен Успенский собор, из неохватных дубовых древес. Но не вечно дерево. Из камня надобно храм в Ростове поставить, и не с одной главой, а со многими, как в стольном Киеве. Купола свинцовыми листами накрыть, чтобы тоже - вечно. И будет так, будет!
