- Мы после поедем, - вмешался юркий Ермилка. - Вначале, чай, надо баб: с ними - малые чада…
Ермилке было тринадцать лет, но он считал себя взрослым, и перевозчик, взглянув на него, опять серьёзно сказал:
- И то.
- Ты, чай, приедешь ещё не раз? - спросила его Любава. - Тогда мы сядем все…
- Я мыслю, что речка пока не встанет, - кивнул старик на быструю воду. - Ещё раза три приеду, всех заберу! А кто ты? Забыл я…
- А помнишь, деда, запрошлый год? Ты был у нас в Городце, рассказывал мне о рае…
- А-а… будто и помню!
Старик пожевал ввалившимися губами, подумал, потом вздохнул, нагнулся к ладье, натужливо крякнул и ловко спихнул её в воду.
В третий раз возвращаясь к низинному берегу, где лодку нетерпеливо ждали бежане, старик уже с превеликим трудом работал вёслами. Но было видно, что он хотя и измаялся, еле жив, а будет гнать свою лодку сквозь зимнее «сало» не раз, не два, пока не перевезёт всех бежан на обжитый берег.
- Знать, добр он, старче! - с улыбкой сказал Мирошка, следя за грузным ходом ладьи. - Чуть жив, а за нами по стуже едет и едет…
- А ты вот будь и того добрей, - наставительно откликнулся Страшко, поправляя котомку на костистых, больших плечах. - Ты парень в силе - помочь старику не грех.
- Ну-к что ж, помогу! - охотно решил Мирошка. - На весла сяду. Чай, мне на вёслах-то лучше, чем так сидеть: погреюсь работой всласть! Согласна со мной, Любава?
Он обратился к Любаве не потому, что хотел ответа, а потому, что всё время влёкся к ней мыслью. И девушка это чувствовала. Её округлые щёки порозовели, глаза счастливо сверкнули, она сказала:
- Вестимо, будет теплей! - И, чтобы скрыть счастливое смущенье, отвернулась к реке, по которой тащилась лодка.
- Дай и мне погрести! - попросил Ермилка Мирошку.
- Я, чаю, тоже сумел бы! - ревниво вскрикнул Вторашка.
Но парень сказал:
- Ни-ни, я сам. Во всю свою силу буду гресть. Такую ладью вам и с места не стронуть!..
Ладья была древняя, как и сам перевозчик. Ткнувшись в затянутый льдинкой берег, она широко всхрапнула, как очень уставший зверь, повернулась боком и покачнулась. Бежане полезли в неё, ступая прямо в стылую, ледяную кашу, покрывавшую днище. Они расселись, дрожа от стужи и нетерпенья, и бойкий Мирошка ударил вёслами по воде.
Ладья заскрипела, берег пошёл назад. А навстречу ладье, за спиной размашисто гребущего Мирошки, стал наплывать похожий на колокол иззелена-бурый холм.
- Ты тут перевозчик, иль как? - спросил Страшко тяжело дышавшего деда.
- Нет, я не то, - негромко ответил дед. - Я тут вожу бежан для-ради добра. Вон, видишь часовенку на холме? - Дед показал крючковатым пальцем в сторону берега. - Та вон часовня - моя. При ней обитаю…
- А что за река? - продолжал Страшко. - Видать, богата она, преславна?
- Видать, что и так. А имя реке - Москова… Заросшее чёрной, большой бородой худое и хмурое лицо Страшко мгновенно повеселело:
- Так, значит, здесь Юрия-князя место?
- Угу. Именуется место: «Московское порубежье». А то и просто: «Высокий берег»…
Страшко внимательно поглядел вокруг.
- Ишь, тихо тут, чисто да лепо! Река сильна… лес густ… часовенка божья… Суздальской земли Московское порубежье. Отцовы места!
Перекрестившись, старик Демьян истово поклонился плывущему им навстречу холму с чуть видным на самом верху остоем:
- Ну, значит, дошли!
За ним закрестились бабы. Рыжий бежанин Михаила, нетерпеливо пришлёпывая по днищу длинными, обутыми в обветшалые лапти мокрыми ногами, с надеждой спросил чернеца:
- Молва шла, что у князя Юрия мир да покой и можно сидеть без страха. Так ли то, отче?
- Может, и так…
- А далеко ли до Суздали?
- Хлеб здесь найдём ли?
- Погреть бы хоть чад наших, дедка, - с надеждой вставил Михаила. - Вишь, мёрзнут малые мои чады!
- Ан, я не замёрз! - отказался Вторашка от слов отцовых. - Мне ещё ух как жарко! Верно, Ермилка?
Михаила ударил сына синей от холода ладонью по рваной шапке:
- Молчи! - и опять повернулся к деду: - А примут нас тут, отец, хотя бы на день? Аль дальше погонют? Ломоть-то хоть подадут?
- Глядишь, какие и примут… какие вдруг и накормят…
Старик отвечал на вопросы бежан односложно, не упуская случая одновременно подсказать Мирошке, каким веслом сильнее грести. Видно было, что и Московское порубежье пока не сулит бежанам добра и мира.
