– А что мы должны чуять?
– Обстоятельный народ попер на Алтай. Чувствуют сердце мира.
– А этот? Ну доктор Валькович. Который спяченный. Он где сейчас?
– За ним генерал приезжал. Он с этим доктором, не знаю уж, что он там лечит, почти час разговаривал. Мы слышали, генерал говорил: «Убьют вас». А спяченный ему: «Вы же не убили». С генералом девка была. Даже Леха сказал, что такую красивую в резиновые калошики не поставишь. Так что увез генерал доктора. Сказал: этот доктор народу нужен. У народа, сказал, Давно все отняли, надо хоть что-то ему вернуть. Я говорю, а чего это вы начали с нашего доктора, зачем он нашему народу? А генерал уверенный, скрывать не стал: этот спяченный много чего знает. И про ход рыб, и про магнитные поля. Все, чего народ не знает, все знает доктор Валькович, поэтому, дескать, возвращаем его народу.
Мерно падала в сливы вода. Ночь закрыла небо.
– Леха, а ты о Боге думаешь?
– О Нем не думают, с Ним живут.
Мы с Алексом обалдели, а механик неуверенно пояснил:
– Зарницы над горами – это к гостям.
– К каким еще гостям?
– Ну, может, монголы.
– Думаете, придут?
– Леха, – вместо ответа спросил механик. – Ты-то как думаешь?
– Придут, придут монголы, – ответил Леха, дрожа.
– Ты их, что ли, боишься?
– Я не боюсь, – дрожал Леха. – Я сейчас девушку пойду искать.
– Ну это ту, которая выпрыгнула из калош, – пояснил старший механик. И спросил: – Ты где хочешь ее искать?
– Наверное, в Катуни. Ее, наверное, в Катунь унесло.
– Тогда мы тебя к чугунной станине прикуем.
А другой механик спросил:
– А нас тут на академиков не заменят? – Он правда тревожился: – Мы ведь тут прижились. У нас тихо. И Леха прозрел. И водолазы просветились. А у Супокова в селе кот со вчерашнего дня плачет. Настоящими слезами. Супоков говорит, что, если границы откроют, он поедет по чужим странам показывать своего плачущего кота.
– Про кота не надо, – быстро сказал другой механик. – И так проблем выше головы.
– Нет, вы только посмотрите, – не унимался старший. – Жили мы спокойно. К нам туристки ездили, – посмотрел на Леху. – Потом пошли дожди, про Луну всякое начали говорить. Паспорта отменили, границы закрыли, теперь грозят устроить Юрьев день. А это как? Вы сами подумайте! Если они попрут, как их остановишь?
– Ты это про кого?
– Ну про монголов.
– А они уже прут, – прислушался Леха.
– Зачем ты так говоришь?
– Да слышу я.
– Что ты слышишь?
– Топот копыт. И недалеко.
– Монгольские орды? – засмеялся Алекс.
И в этот момент облака развело и впервые за несколько месяцев мы увидели в ночном небе Луну. Она висела над плечом горы несоразмерно маленькая, как монетка. Не серебряная, а желтая. Не зря, видно, писали о пылевых бурях на Луне. Лунная рябь шла по всему водохранилищу, по берегам горели беспокойные костры. И где-то далеко-далеко кричала кукушка.
– Если вы про монголов, – Леха на минутку перестал дрожать, – я их приму как братьев. – И посмотрел на нас с нежностью: – В мире больше нет чужих.
– А при чем тут монголы?
– Они нам теперь родня.
– Чего так сразу-то? – спросил старший.
– Они нам давно родня. И монголы, и китайцы, и корейцы.
– Еще скажи, что татарин из Усть-Семы нам родня, – обиделся старший механик. – И объяснил мне и Алексу: – Живет один такой в Усть-Семе. Спер у меня деревянный туалет. Я новенький туалет купил в Сростках, привез, поставил на огороде, а этот ночью, Луны совсем не было, – посмотрел он на крошечную Луну, – подъехал с краном и увез будочку. Зачем мне такой родственник?
– Привыкнешь.
– И Че Гевара теперь родственник?
– Ну да, только он твой покойный родственник.
– И греки, которые каждый год горят, порядка не знают? И африканские пираты? И все твои девки? У Лехи была испанская туристка, – с некоторым осуждением пояснил старший. – Сильно вскрикивала, такие у них национальные традиции. Зачем мне вскрикивающая родственница? Нет, Леха, – протянул механик, – не будет здесь больше никаких туристок.
– А что будет?
– Центр земной цивилизации, – первым догадался второй механик.
– И не будет больше азеров и нигеров, – сказал Алекс. Он, как и мы, рассматривал крошечную желтую Луну в небе. – И не будет чеченцев и ингушей, ирландцев и басков, взрывать никого не надо. Не нравится, уезжай в Париж, границы открыты. Не нравится Париж, лети в Нью-Йорк, все равно дальше только Луна.
