— А кому туда ходить? — апатично возражал завхоз. — Вы с лаборанткой и по одной пройдете.
Так и ходили по одной, балансируя, чтобы не оступиться в грязь.
На этой узенькой дощечке Ирина Федотовна столкнулась лицом к лицу с незнакомой девушкой и прежде всего посмотрела на ее ноги. Девушка была обута в открытые туфли и мелкие галоши.
— Не разойдемся, — сказала Ирина Федотовна. — Придется вам вернуться обратно.
— Пожалуйста, — вежливо ответила девушка. — Я куда-то попала, сама не знаю куда.
Она пошла назад. Ирина Федотовна, следуя за девушкой, опытным взглядом оценила ее светлое пальто и шляпку в тон пальто.
— Где вам делали? — нечаянно спросила Ирина Федотовна.
Девушка сразу поняла, о чем речь, и ответила:
— На Крещатике.
— Ах, в Киеве! — обрадовалась Ирина Федотовна, хотя в Киеве была лишь раз, в ранней молодости, и смутно помнила холмы и сады этого живописного города.
Пока они гуськом дошли по доске до лаборатории, девушка рассказала, где в Киеве лучшее ателье, где причесываются артистки и как хорошо одевались киевлянки до войны — куда москвичкам!
Завязалась оживленная беседа о милых пустяках. Они остановились около флигеля продолжить разговор.
«Славная девушка, с широкими взглядами, — определила Ирина Федотовна, мысленно сравнивая ее с Машей. — Маша односторонняя. Она — как Поля, но Поля росла в другое время, когда за идейность преследовали: несовместимо было интересоваться нарядами и читать запрещенные книги».
Девушка показала Ирине Федотовне справку: «Анна Хроменко, студентка четвертого курса, направляется в госпиталь для общественной работы».
— Не знаете ли вы Машу Строгову? — спросила Ирина Федотовна. — Тоже студентка, моя дочь.
— Как же, — ответила Ася. — Мы на одном курсе.
Ирина Федотовна решила, что это просто прелесть — такое совпадение.
«Посмотрим, какая у нашей недотроги мать», — заинтересовалась между тем Ася.
Она давно заметила, что Маша избегает близости с ней, и Усков перестал откровенничать с тех самых пор, как «там» возникла дружба. Асю вызвали в комитет.
Дильда с хмурыми узкими глазами, устало подперев кулаком голову, спросила:
— Какие ты выполняешь общественные поручения?
Ася вмиг сообразила: «Неспроста! Это они мне в отместку за то, что выступала против на уроке и на докладе».
Она решила поговорить с Дильдой по душам, но разговор не получился.
Дильда покачала головой:
— Не надо! Строгову знаю, Ускова знаю. О себе расскажи.
Тогда Ася чистосердечно призналась:
— Давно уж хочу взять общественную работу… У меня привычка: если браться, так по-настоящему. Но у нас на курсе организаторы такие…
— Какие?
— Нерасторопные.
На всякий случай Ася выбрала осуждающее, но все же довольно мирное слово.
Дильда сдвинула ниточки-брови.
Она не поняла значения слова, но спрашивать у Аси не хотелось.
Оказалось, что Ася мечтает работать в госпитале…
Теперь она стояла у деревянного флигеля и охотно знакомилась с Машиной матерью.
Ирина Федотовна пригласила Асю в лабораторию, усадила на табурет и сказала, что вот только наклеит ярлычки на двадцать бутылочек, а затем сама проводит ее в главное здание и познакомит с «ребятами».
— Вы учитесь на педагогическом факультете. Но вам не идет быть учительницей, — сказала Ирина Федотовна, у которой ее новая знакомая вызывала интерес и симпатию.
— Нет, конечно, нет! — рассмеялась Ася. — Я буду журналисткой.
Наклеив ярлыки на бутылки, Ирина Федотовна проводила Асю в девятую палату.
Безрукий лейтенант спал, майор лежал на спине и настойчиво изучал потолок, третья койка была пуста — выздоравливающий гулял в коридоре. По тому, что майор не шевельнулся при их появлении, Ирина Федотовна догадалась — его опять одолевает хандра.
— Алексей Степаныч! — осторожно позвала она. — Познакомьтесь. Журналистка.
— Никаких интервью! — отрезал майор.
Ася улыбнулась:
— Будьте покойны, нет.
Она не возражала против того, что ее отрекомендовали журналисткой. Напротив, послала Ирине Федотовне приветливый взгляд и ловко поправила у майора подушку, хотя в этом не было нужды.
— Благодарю, — буркнул майор.
«Очень мила, очень!» — отметила про себя Ирина Федотовна.
— Позвольте вам чем-нибудь помочь, — просто сказала Ася.
