Юная модница и тайна старинного платья - страница 12

Она взяла из рук девочки платье мисс Бакстер и подняла, прикидывая размер.

— По-моему, нет. А кто такая мисс Бакстер? — спросила Луиза.

— Да, да, да. Просто идеально. Вы с мисс Бакстер могли бы сойти за сестер. У вас то же сложение. Думаю, ей следует его примерить. Как ты считаешь?

— Погодите, здесь есть дефект, — заметила Брук, проводя пальцами по подолу. — По-моему, здесь порвано.

— Дело поправимое. Пара стежков, и оно будет как новое. Ну не совсем новое — все-таки винтаж, вы же понимаете! Да, ты должна его примерить, — сказала Гленда и хлопнула в ладоши.

Луиза поднесла ткань к носу и в недоумении сморщилась.

— Оно пахнет рыбой.

— Что ж, немного «Фебриза»[14] его освежит. Гленда, где у нас «Фебриз»?

— Оно пахнет соленой водой, океаном.

— Дорогая, с чего бы ему пахнуть океаном? Что за глупости! Примерь его! Цвет просто божественный.

Марла протянула Луизе бокал с искрящейся жидкостью и подтолкнула к раздвижной ширме из тонкой узорчатой ткани.

— Расслабься! Выпей коктейль… Не волнуйся, дорогая, это всего лишь сидр. Думаю, ты единственный человек, кому судьбой предназначено носить это платье, — подбодрила Луизу Гленда.

— И разве не у вас дискотека на следующей неделе? — подыграла ей Марла.

— Гмм, да. Но откуда вы знаете?

Луиза не сопротивлялась, когда Марла втолкнула ее за ширму. Ее возбуждение оттого, что она нашла идеальное платье для вечеринки, сменилось странным раздражением. Медленно, чтобы унять тревогу, от которой даже заурчало под ложечкой, она принялась расшнуровывать свои грязные «конверсы».

— Дорогая, у тебя там все в порядке? — окликнула ее Гленда, стоявшая по другую сторону японской ширмы. — Помощь не требуется? Марла может застегнуть платье. Она у нас была личным стилистом и костюмершей у всех начинающих звезд. Луиза Брукс[15] без нее не одевалась.

— Кто? — спросила Луиза.

— Неважно, дорогая. Выходи и покажись нам.

— Подождите минутку, я сейчас.

Луиза глотнула сладкой сверкающей жидкости, чтобы успокоить урчащий желудок, и немедленно почувствовала, как пузырьки ударили в голову.

— Вы уверены, что это сидр?

— Ха-ха-ха. Конечно, милочка, — успокоила ее Марла.

Луиза сбросила джинсовую курточку, стянула через голову синий в белый горошек сарафан и с минуту постояла в лифчике и носках на холодном деревянном полу. Медленно она сняла платье с деревянных плечиков и, приложив к себе, посмотрела на свое отражение в пыльном растрескавшемся зеркале.

Платье было идеального розового оттенка: сахарная вата, жевательная резинка, Мэрилин Монро. Луиза показалась себе настоящей красавицей. Она улыбнулась пошире и, увидев сверкнувшие на зубах брекеты, вернулась в печальную реальность своей двенадцатилетней жизни.

Тяжко вздохнув, она подняла платье перед собой, просунула руки в присборенные проймы, и оно окутало ее мягкой тканью. Луиза услышала шорох скользнувшего по телу шелка, ощутила его мягкость, почувствовала и легкое царапанье сетчатой тафты, а как только все складки легли на место, голова у Луизы вдруг закружилась, все завертелось, замелькало перед глазами… а потом стало черным. Луиза потеряла сознание и упала на подушку из розового шелка.

— Мисс Бакстер, мисс Бакстер! Проснитесь, мисс Бакстер!

Луиза открыла глаза. Веки были тяжелые, как после долгой бессонной ночи. Голова раскалывалась, а рот, казалось, был набит горькими ватными шариками.

— Она проснулась! Ох, мисс Бакстер, как же вы нас всех напугали!

Яркий свет ослепил Луизу, и она тут же снова закрыла глаза. Голова ужасно болела, земля плыла под ногами, и с чего это какой-то мужской голос называл ее мисс Бакстер? Вокруг все плыло. Где она? Луиза попыталась сосредоточиться. Она ощутила дуновение прохладного ветерка и свежий запах солоноватого воздуха.

— Мисс Бакстер! Откройте глаза, выпейте воды.

Луиза повиновалась. Она подняла глаза и увидела незнакомого розовощекого мужчину с седеющими волосами и совершенно седой бородой. Он склонился над ней и обмахивал ей лицо газетой. Рядом с ним стоял человек с допотопным фотоаппаратом, у которого была здоровенная вспышка. За ними толпились какие-то люди с озабоченными лицами, а дальше было яркое голубое небо.