— Очень приблизительно, — соврал я. — Но вы мне рассказывайте так, будто я совсем ничего не понимаю. На картошке, как говорится.
— На картошке, значит? — переспросил прораб, озабоченно сдвигая на глаза кепку. — Боюсь, на картошке далеко не уедешь. Тут такое пюре — ахнешь! Кибернетика.
Он вытащил из стола сложенную вчетверо бумагу, развернул и, сделав губы трубочкой, прежде сам углубился в ее изучение.
В этот момент скрипнула дверь и в прорабскую вошел человек, одетый в брезентовую робу.
— Тебе чего, Кокин? — спросил прораб, глянув на него исподлобья.
— Кувалду, — мрачно ответил человек.
— Иди, Кокин, работай, — посоветовал ему прораб, больше не поднимая глаз. — Не бузи. Какую тебе еще кувалду?
— Какую, какую, — обиженно сказал Кокин, — Обыкновенную какую… Что мне — задницей клинья забивать?
— А ну-ка, не груби здесь! — одернул его прораб. — Постеснялся бы при постороннем человеке. Спроси у бригадира — он тебе даст.
— Бригадир бюллетенит, я за него, — сообщил Кокин.
— Ну, так спроси у кого другого! — рассердился прораб. — Не видишь — я занят!
Человек потоптался, похлопал негнувшимися рукавицами и вышел.
— Так, — прораб разгладил ладонью бумагу. — Между прочим, любопытная история у этой штуки, не знаю, слушали — нет. Оказывается, наше изобретение. Какой-то математик, забыл фамилию, этот график сосчитал. Еще до войны. А применили первыми американцы…
— Наши, выходит, прошляпили? — спросил я.
— Ну да, — кивнул прораб. — Недооценили. Зато теперь повсеместно внедряем и уже имеем наглядные результаты. Тут главное в чем…
Дверь опять скрипнула и в прорабскую просунулся давешний человек.
— Нет нигде, — заявил он.
— Кого нет? — встрепенулся прораб.
— Кого-кого… Кувалды.
— Здравствуйте! — раскланялся прораб. — Сейчас все брошу — побегу вам кувалду искать! Может, еще товарища корреспондента пригласим? Как, товарищ корреспондент, поможете нашим ударникам?
Я вежливо улыбнулся.
— Главное в чем, — продолжал прораб. — Главное, тут все как на ладони. Какое где узкое место возникает — заранее видно. Скажем, в конце первого квартала — глядим, Ага! Вот оно! Во втором квартале угрожает опасность заторможения сантехнических работ. Стоп! Принимаем меры.
— Насчет кувалды я, — подал голос от дверей Кокин. — Как же будет? Или никак не будет?
— Тьфу! — несдержанно сказал прораб. — Ну сколько можно говорить!..
— Мне-то что, — буркнул Кокин, постучал рукавицами и ушел.
…Часа через полтора, досконально разобрав прогрессивный график, мы с прорабом вышли на улицу. Возле недавно отрытого котлована сидели на железобетонных блоках рабочие.
— Курим, значит, — ехидно заметил прораб.
— Курим, а что ж, — сказал Кокин.
— Двенадцатый час, а мы, значит, все курим! — наступательно повторил прораб.
— Кувалды-то нет, — ответил кто-то.
— Куда же вы ее засунули? — заволновался прораб, позабыв обо мне.
— Под доски вроде.
— Под какие доски?
— Под тридцатипятку, — сказал белобрысый парень.
— Ты, что ли, совал, Генка?
— Не, — мотнул головой Генка. — Иван Иванович.
— Вот работнички, ёшь твою клёшь! — тонко закричал оскорбленный Иван Иванович. — теперь, выходит, Иван Иванович им виноват! Я вот те суну промеж глаз, чтоб лучше видел!..
— До свидания, — тихо сказал я прорабу.
Я торопился. Мне надо было успеть сдать в номер репортаж о работе по новому прогрессивному методу.
Новый утюг был великолепен. Он походил на броненосец дореволюционной постройки, весь сверкал и переливался. Продавщица хотела завернуть утюг, но я сказал:
— Не надо. Так донесу.
Честное слово, приятно было пройтись с таким утюжком по улице. Недаром я его четыре дня караулил. Еще в понедельник в газете появилась заметка о том, что местный завод тяжелого машиностроения, наряду с прессами и карусельными станками, освоил также выпуск утюгов прогрессивной конструкции — с парообразователями и рядом других нужных приспособлений. Приспособления и усовершенствования в газете очень одобряли, а сама заметка называлась: «Такой утюг понравится каждому».
Вот я его и подкараулил.
Утюг, и правда, нравился каждому. Пока я шел от магазина, меня, однако, человек двенадцать остановили. Все интересовались, где достал, да почем, да что он еще, кроме глажения, может выполнять, да нельзя ли потрогать.
