– Связь можно отыскать. По берегу Черной Стрелы, в захоронении, я находил несколько кусочков затвердевшей нефти. Рядом с каменным топором и костяными наконечниками стрел окаменевшие кусочки нефти! Береговой могильник был размыт водой, и я решил покопать берег веслом. И еще сделал находку: кусочки отвердевшей нефти лежали прилипшими к осколкам гончарного горшка. Видимо, это был не случайный горшок в захоронении периода неолита. А коль так, то это значит, что древние люди использовали нефть, возможно, в виде жертвенного огня, клали в могилу горшки с нефтью, туески, кожаные сосуды…
– Это мне понятно, Иткар, человек неолита глубоких скважин не бурил, он находил, и возможно в изобилии, нефть, вытекающую на дневную поверхность. И находил он эту нефть недалеко от Ай-Кары, – согласился Андрей Шаманов и тут же засомневался: – Но ведь нужны более веские доказательства…
– Слушай дальше. Нефтегеологи сейчас – не в обиду будь сказано – похожи во многом на первобытных людей неолита, которые брали то, что им бог подаст. Современная добыча нефти ведется во всех открытых нефтегазоносных провинциях в основном в сводовых залежах, или, проще говоря, в ловушках. Такие ловушки уверенно выявляют наши сейсморазведчики. А месторождения нефти и газа других типов геологи находят только попутно, случайно. – Иткар улыбнулся, почесал затылок, а потом, ткнув пальцем себя в нос, сказал: – Нужен нюх опытного геолога, интуиция, плюс богатый опыт поисковых работ. Где и как искать месторождения несводного типа? Нет у нас пока еще приборов, да и геофизики бессильны… Нефтепоисковикам нужна новая геофизическая аппаратура, которая могла бы с достаточной достоверностью выявлять предполагаемую нефтяную или газовую залежь. Вот и приходится нашему брату геологу доходить до всего своим особым геологическим чутьем. По моим расчетам, в районе Черной Стрелы могла образоваться нефтяная ловушка, и туда произошла миграция нефти из каких-то материнских пород, возможно, из очень больших глубин…
– Иткар, если ты считаешь, что есть ловушка, то почему ее не засекли геофизики?
– Я тебе уже объяснил, Андрей, что случилось в период неолита. Но почему произошло сильное опускание в районе верховьев Чижапки и такое же опускание в районе Черной Стрелы? Возможно, прав я, все это связано с тем, что произошло на большой глубине в пределах семи или десяти тысяч метров: по образовавшимся трещинам нефть палеозоя поднялась в слои, лежащие ближе к дневной поверхности.
– Малость уложилось в голове, – сказал Андрей и рассмеялся.
– Ну а те залежи, что открыты в Томской области, в частности в районе Вас-Югана, всего-навсего нефтяные капельки. Сколько нефти лежит в Нюрольской впадине! И именно эта нефть даст возможность поднять промышленное хозяйство Томской области.
– Понятно, Иткар, – сказал Андрей и, набив табаком трубку, закурил. – Томским нефтегеологам нужно смело вести поиск в палеозойских отложениях и там открывать промышленные залежи. Конечно, грех брезговать юрскими отложениями…
– Так-то оно так, Андрей. Но в нашей нефтепоисковой геологии много неразберихи и спешки… а-а, что там говорить… Давай-ка с тобой окунишек на уху надергаем. Леска у меня в кармане. – Иткар посмотрел на часы, словно поджидая кого-то со стороны буровой.
Над буровой взвилась ракета и рассыпалась в небе бледно-красными искрами.
– Что-то случилось, а? – Андрей кивнул в сторону алой россыпи.
– Тракторист должен сейчас выехать на вездеходе за нами. Так мы с ним условились.
Два старых друга стояли рядом и любовались озером, где резвились окуни, всплескивались щуки. Где-то недалеко кричала роньжа.
– У нас один выход: бросать Улангай и уходить на юг Вас-Югана, в Кайтёс. – Наконец Андрей решился сказать о том, ради чего прилетел на встречу с Иткаром Князевым.
– Андрей, продержитесь в Улангае до осени… Попроси Югану, Таню – они поймут. За это время я что-то придумаю, помогу вам. А если бессильным окажусь, уйду вместе с вами в Кайтёс, брошу к чертям всю геологию и этот вечный поиск нефти.
2
На стремнине Вас-Югана показалась лодка с белым крылом. «Парусник бежит», – уточнила дальнозоркая Югана. Она улыбнулась, закурила трубку. Стояла эвенкийка на взгорке, недалеко от дома деда Чарымова, и посматривала на старика, который, причалив лодку с белым крылом, бодро поднимался на берег.