Виктора поражало, с какой смелостью большевики обо всем этом говорили. Хотя формально и существовала свобода слова, но смельчаков, говоривших кое для кого неприятные вещи, могла ожидать суровая кара. Прошлое воскресенье Виктор был свидетелем того, как отряд милиции окружил солдатский митинг в городском саду и арестовал большевистских агитаторов, призывавших солдат к прекращению войны.
Лозунги большевиков о прекращении войны и заключении мира с Германией стали популярными в народе.
- Хватит! - бурно кричали солдаты. - Навоевались! Пора замиряться!..
На этой почве скандальные события разыгрались в 249-м пехотном полку, расквартированном в Ростове. Полк получил приказ выступить на фронт. Полковой комитет созвал солдатский митинг с целью обсудить этот приказ.
На митинге солдаты категорически отказались выступать на фронт. Дело передали на рассмотрение гарнизонного собрания. Пришел на него и Константин. Собрание протекало взволновано, бурно. Выступали солдаты и офицеры. Некоторые из них, принадлежавшие к партиям меньшевиков и эсеров, горячо убеждали собравшихся наказать зачинщиков солдатского "бунта" и полк немедленно отправить на фронт.
- Правильно! - слушая такие выступления, одобрительно кивал Константин. - Правильно!.. Перевешать мерзавцев надо.
Но большинство присутствующих было настроено по-иному. Выступая на собрании, многие офицеры и солдаты говорили о том, что действия солдат 249-го полка правильны.
Слыша такие речи, Константин негодовал:
- Ах вы, сволочи!..
Потом он не выдержал, весь дрожа от ярости, ринулся к трибуне и, не спрашивая разрешения говорить у председателя собрания, толстого, флегматичного капитана, начал нервно выкрикивать:
- Позор!.. До чего мы дожили?.. До чего докатились?.. Ведь это же прямая измена своей родине!.. Это предательство!.. За это полагается расстрел. Полнейший развал армии!.. Я бы всех отказывающихся идти на фронт поставил к стенке... Эх, дали б мне право, я бы со своими казаками распотешился над бунтовщиками. Я б им показал, где раки зимуют.
Произошел большой скандал. Разгневанные выступлением Константина солдаты, бывшие на собрании, ринулись к трибуне, стащили его и, наверное, избили бы, если б за него не заступился подоспевший вооруженный патруль.
И все-таки мятежную часть 12 июля погрузили в эшелон и отправили на фронт. Но многие солдаты дезертировали. Тогда по городу была устроена облава и задержали до трех тысяч дезертиров.
VII
Виктор с замиранием сердца подходил к дому, в котором жили Ермаковы. Он постучал. Ему открыла дверь Вера. Она была чем-то оживлена.
- Ах, Витенька! - пропела она весело. - Заходите, заходите, родной!..
Он вошел в переднюю. Из гостиной слышался смех и шум мужских голосов.
- Извините, Вера Сергеевна, - сказал Виктор. - Я, кажется, не вовремя... Я не знал, что у вас гости. Я пойду.
- Почему? - удивилась Вера. - Вы же нам не чужой... Костя! - крикнула она мужу. - Пришел Виктор и хочет уходить.
Голоса в гостиной на мгновение затихли.
- Раз пришел, значит, пусть заходит, - ответил Константин, и в его голосе прозвучала нотка недовольства. - Брат мой двоюродный, - стал он объяснять кому-то. - Да нет... просто мальчишка... глупый.
Характеристика, данная Константином ему, покоробила Виктора. Он хотел повернуться и уйти, но желание увидеть Марину настолько было велико, что оно пересилило обиду, и он вошел в гостиную в сопровождении Веры.
В густых облаках табачного дыма за столом, уставленным бутылками и закусками, сидели шесть офицеров и оживленно разговаривали между собой.
Поздоровавшись, Виктор прошел к окну и сел на стул. Он оглянулся. Марины в комнате не было. Спросить о ней Веру он считал неудобным. Предполагая, что она за чем-нибудь вышла и сейчас вернется, Виктор стал ждать, прислушиваясь к разговору офицеров.
- Нет, право, господа, - радостно говорил горбоносый, похожий на турка, молодой лысеющий есаул с черными разбойными глазами. - Я когда узнал, что генерал Корнилов назначен правительством на пост верховного главнокомандующего, так меня... Ха-ха!.. даже слезу прошибло. До чего ж это изумительно правильно!.. А говорят, Керенский дурак. Да разве дурак мог бы додуматься до такой гениальной мысли?..
