- Все бабы - суки, а ты у них - чемпионка.
- Так чего ж ты не валишь к своей Пэтти?
- Ты же здесь. Я не могу давать приют двум курвам одновременно.
- Курвам?
- Курвам.
Энн встала, зашла в чулан, выволокла свой чемодан и начала запихивать туда одежду. Джек ушел на кухню и взял еще одну бутылку пива. Энн плакала и злилась.
Джек сел и хорошенько отхлебнул. Виски ему нужно, бутылку виски. И хорошую сигару.
- Я могу зайти и забрать остаток вещей, когда тебя не будет.
- Не беспокойся. Я их тебе пришлю.
Она задержалась в дверях.
- Что ж, я думаю, на этом всч, - сказала она.
- Полагаю, что да, - ответил Джек.
Она закрыла дверь и ушла. Обычное дело. Джек допил пиво и подошел к телефону.
Набрал номер Пэтти. Та ответила.
- Пэтти?
- О, Джек, как у тебя дела?
- Выиграл сегодня большую драку. Ничья. Мне теперь надо завалить только Парвинелли, и выйду на чемпиона.
- Ты их обоих уделаешь, Джек. Я знаю, что у тебя получится.
- Что ты сегодня делаешь, Пэтти?
- Час ночи, Джек. Ты что, пил?
- Немного. Отмечаю.
- А как Энн?
- Мы разбежались. Я только одну тетку зараз проигрываю, ты же знаешь, Пэтти.
- Джек...
- Что?
- Я - с парнем.
- С парнем?
- С Тоби Йоргенсоном. Он в спальне...
- О, извини тогда.
- Ты меня тоже извини, Джек. Я тебя любила... может, до сих пор люблю.
- Ох, блядь, как вы, бабы, любите этим словом разбрасываться...
- Прости меня, Джек.
- Нормально. - Он повесил трубку. Затем зашел в чулан за пальто. Надел его, закончил пиво, на лифте спустился к машине. Проехал прямо по Нормандии на 65 милях в час до винной лавки на Бульваре Голливуд. Вылез из машины, вошел. Взял шестерик Мичелоба, упаковку Алки-Зельцер. Затем у продавца за кассой попросил квинту Джека Дэниэлса. Пока продавец выбивал чек, к ним подвалил пьянчуга с двумя упаковками Курза.
- Эй, мужик! - сказал он Джеку. - Ты не Джек Бэкенвельд, боксер?
- Он самый, - ответил Джек.
- Мужик, я видел ваш бой сегодня, Джек, ну ты силен. Ты в самом деле великий!
- Спасибо, старик, - сказал он пьянчуге, взял свой пакет с покупками и пошел к машине. Сел, открутил крышечку с Дэниэлса и приложился как следует. Потом сдал назад, поехал на запад по Голливуду, на Нормандии свернул налево и заметил хорошо сложенную девчонку-подростка. Та, покачиваясь, шла по улице. Он остановил машину, приподнял квинту из пакета и показал ей.
- Подвезти?
Сам удивился, когда она залезла внутрь.
- Я помогу вам это выпить, мистер, но никаких побочных льгот.
- Какое там, - ответил Джек.
Он поехал по Нормандии со скоростью 35 миль в час, уважающий себя гражданин и третий лучший полусредний вес в мире. На какой-то миг ему захотелось сказать ей, с кем она едет в машине, но он передумал, протянул руку и сжал ей коленку.
- У вас сигаретки не найдется, мистер? - спросила она.
Он вытряхнул одну свободной рукой, вдавил прикуриватель. Тот выскочил, и он поджег ей.
В РАЙ ДОРОГИ НЕТ
Я сидел в баре на Западной авеню. Времени - около полуночи, а я - в своем обычном попутанном состоянии. То есть, знаете, когда ни черта не выходит: бабы, работы, нет работ, погода, собаки. Наконец, просто сидишь, как оглоушенный, и ждешь, будто смерти на автобусной остановке.
Так вот, сижу я так, и тут заходит эта с длинными каштановыми волосами, хорошим телом и грустными карими глазами. Я на нее не отреагировал. Я ее проигнорировал, хотя она и села на табуретку рядом с моей, когда вокруг была дюжина свободных.
Фактически, мы в баре были одни, не считая бармена. Она заказала сухое вино.
Потом спросила, что пью я.
- Скотч с водой.
- Дайте ему скотча с водой, - велела она бармену.
Так, это уже необычно.
Она открыла сумочку, вытащила маленькую проволочную клетку, вынула из нее крошечных человечков и поставила на стойку бара. Все они были ростом дюйма в три, живые и одеты, как надо. Их было четверо, двое мужчин и две женщины.
- Сейчас такое делают, - сказала она, - они очень дорогие. Когда я их покупала они шли по 2,000 долларов штука. А сейчас стоят по 2,400. Я не знаю производственного процесса, но, наверное, это противозаконно.
Маленькие человечки ходили по стойке. Неожиданно один малютка влепил пощечину крошке-женщине.
