Очень долго это привидение разума создавало бесконечные дьявольские понятия — похоть, злобу, зависть и т. д. Теперь это привидение убито, и я смеюсь над своей прошлой глупостью. Разум мертв; все мои беспокойства и волнения мертвы; демон, называвшийся чувством эго, мертв тоже, — все это произошло из-за мантры само-осознания. Теперь я свободен и счастлив. Все мои надежды и желания пропали. Приветствия моему собственному высшему Я! Нет больше заблуждений, нет страданий, нет меня, нет другого! Я не я, и я не кто нибудь еще, я есть все во всем — приветствия моему собственному высшему Я! Я есть начало. Я есть сознание. Я есть все вселенные. Нет во мне никаких разделений. Приветствия только моему собственному сознанию! То, что присутствует одинаково во всем, этому тонкому вездесущему присутствию, этой сущности, — мои приветствия!
Васиштха продолжил:
О Рама, подумав так, мудрый должен следовать далее таким манером:
«Если высшее сознание (Я) является всем этим и если разум был очищен этим пониманием, что такое разум? — разум несомненно не существует. Будь он невидим, или будь он не-умом, или будь он просто иллюзорной формой, следующее очевидно — или он не существует или он просто иллюзия. Теперь, когда глупость и заблуждения пропали, я не вижу, что такое разум».
«Все мои сомнения рассеялись. Нет более лихорадки возбуждения. Я есть то, что я есть, — но без стремлений. Когда разум прекращает существование, стремления тоже прекращаются. Когда разум мертв и стремление мертво, тогда непонимание пропадает и рождается неэгоистичность. Я пробужден в это состояние пробуждения. Если существует только одна истина и разнообразие не имеет под собой никакой реальности, что я должен исследовать?»
«Я есть вечное высшее сознание, вездесущее и тонкое. Я достиг этого состояния реальности, которое не отражено ни в чем, которое не имеет начала и не имеет конца, и которое изначально чисто. Что бы ни существовало, и что бы ни не существовало, разум и внутренняя реальность являются единым бесконечным сознанием, которое является высшим спокойствием вне понимания, которым все наполнено. Пусть разум продолжает существование или пусть умрет. Нет смысла исследовать это, когда высшее сознание установилось в полном спокойствии. Я находился в ограниченном состоянии, пока я был по глупости погружен в эти исследования. Теперь с помощью этого исследования я достиг необусловленного существования, и кто теперь будет исследовать и что?»
«Такие мысли совершенно бесполезны теперь, когда разум мертв; они могут оживить это привидение под названием разум. Потому я оставляю все эти мысли и понятия; медитируя на ОМ, я остаюсь в состоянии осознания, в полном внутреннем молчании».
Так должен размышлять мудрый человек о природе истины все время, что бы он ни делал. Из-за таких размышлений разум утверждается в высшем, освобождается от всех волнений, но продолжает выполнять свои естественные функции.
Святые с необусловленным сознанием живут и действуют в этом мире, свободные от гордости и непонимания, с радостным сердцем, их спокойствие и удовлетворенность светятся божественным светом и выполняют свои естественные функции.
Мудрец Самварта следовал описанному пути размышлений, он сам мне когда-то это рассказал.
Васиштха продолжил:
Есть и другой путь размышлений, как, например, принятый мудрецом Витахавьей. Этот мудрец бродил в лесах на горе Виндхья. Когда-то он полностью разочаровался в мирских делах, замутняющих сознание, и после размышлений, свободный от всех извращенных понятий и мыслей, он оставил мир, как отработанную иллюзию. Он пришел в свою уединенную обитель, сел в позу лотоса и стал неподвижным, как горная вершина. Вобрав в себя щупальца своих органов чувств и устремив внимание разума на самого себя, он начал такие раздумья:
Как непостоянен мой разум! Даже устремленный вовнутрь, он не остается на месте, а возбуждается в момент как поверхность океана. Привязанный к органам чувств (как зрение) он скачет снова и снова, как мячик. Взращенный ощущениями, разум хватается за то, что только что отвергнул сам, и как безумец, бежит за той самой вещью, которую ему запрещают. Он прыгает от предмета к предмету, как обезьяна.
