— Куда ведет этот путь?
— Я еще не путешествовал по нему, откуда мне знать?
Но император настаивал, вопрос был вовсе не о путешествии:
— Ты нарисовал его!
Поэтому художник сказал:
— Подождите. Позвольте мне пойти и посмотреть.
И говорят, что он пошел и исчез в картине и никогда не возвращался назад, чтобы рассказать о том, куда она ведет.
Такого не может быть, я знаю это; но в нирвичаре это случается. В цветке существует бездна. Из-за вашей интенсивности, вы смотрите в цветок, и здесь существует глубина, и вы можете упасть в цветок и исчезнуть навсегда. Вы смотрите на прекрасное лицо вместе с нирвичарой, в этой красоте существует бездна, и вы можете потеряться навеки; вы можете упасть в ее. Все становится дверью, все! Вместе с вашей интенсивностью взгляда для вас открываются все двери.
Когда этот контроль всех других контролей преображен, самадхи достигнуто без семени и вместе с ним свобода от жизни и смерти.
Именно здесь все пути приходят к своему кульминационному пункту, все Будды встречаются: Тантра и Йога, Дзен и хасидизм, суфизм и баулы — все пути. Пути могут быть различными — так и есть — но теперь это происходит, пик; здесь пути исчезают. Когда этот контроль всех других контролей преображен... так как Патанджали говорит, что это все еще контролируемое состояние. Мысли исчезли: вы можете теперь воспринять существование, но все же воспринимающий и воспринимаемое, объект и субъект... Вместе с телом знание было непрямым. Теперь оно прямо, но все же знающий отличен от того, что он познал. Существует последняя преграда — разделение. Когда даже это отброшено, когда этот контроль трансцендентирован, и художник исчезает в картине, и любящий исчезает в любви, объект и субъект исчезают. Нет знающего и нет познанного.
Когда этот контроль всех других контролей преображен...
Это последний контроль, нирвичара самадхи, самадхи, где мысли прекращаются. Это последний контроль. Вы все еще есть, не как эго, но как личность. Вы все еще отдельны от познанного — только очень прозрачная завеса, но она есть — и если вы цепляетесь за нее, вы будете рождены, потому что разделение еще не преодолено; вы еще не достигли не-двойственности. Семя не-двойственности все еще здесь, и это семя прорастет новыми листьями, и колесо жизни и смерти продолжит свое вращение.
Когда этот контроль всех других контролей преображен, самадхи без семени достигнуто и вместе с ним свобода от жизни и смерти.
Тогда для вас колесо останавливается. Тогда нет ни времени ни пространства. Жизнь и смерть исчезли как сон. Как трансцендентировать этот последний контроль? — это самое трудное. Достичь нирвичары очень тяжело, но ничто не сравнится с тем, когда вы отбрасываете последний контроль, потому что он очень тонок. Как это сделать? "Как" на этой стадии не важно. Вы должны просто жить, наблюдая, радуясь, быть простыми и естественными. Именно здесь Тилопа приобретает смысл.
Потому что такие люди как Тилопа это Дзен Мастера, он говорят о цели: вы живете просто и естественно, ничего не делая, ничего не делая, для того чтобы преодолеть контроль. Потому что, если вы делаете что-то, это снова будет контролем. Ваше делание будет отменой действий. Простые и естественные — это точки, где серия из десяти картинок, на которых изображен выпас вола приобретает смысл: назад, снова в мир, и не только назад в мир... неся бутылку вина. Вы наслаждаетесь, празднуете, будучи обычными — в этом значение. Ничто не может быть сделано сейчас. Все, что можно было сделать, вы сделали. Теперь вы просто становитесь простыми и естественными и забываете все о йоге, о контроле, о садхане, об исканиях и поиске. Забудьте об этом все, потому что теперь, если вы делаете что-то, контроль будет продолжаться, и вместе с контролем не будет свободы. Теперь вы должны ждать, и просто быть простыми и естественными.
Кто-то спросил Ли Цзы: "Что ты делаешь теперь?" Он сказал: "Рублю дрова, ношу воду из колодца, вот и все". Рублю дрова, ношу воду из колодца...
Ли Цзы, должно быть, пребывал в этой стадии, когда давал этот ответ. Он подошел к последнему контролю. Теперь ничего не осталось, поэтому он рубит дрова. Придет зима, и будут нужны дрова, ведь люди говорят, что будет очень, очень холодная зима, поэтому он рубит дрова; и, конечно, он чувствует жажду, поэтому он носит воду, поливает сад, огород. Совершенно обычно... нет исканий, нет поиска, он никуда не идет.
