Актриса так и сделала: отплыла на середину, перевернулась на спинку… и обомлела: ветки окружающих озеро столетних верб буквально гнулись под тяжестью висящих на них людей. Кроме присутствующей в ПОЛНОМ составе мужской половины группы на вербах уютно разместилось полСЕЛА. А что вы хотите: с телепорнухой в те годы была напряжёнка, тем более в селе — а тут ТАКОЕ!!!
Наша «Мавка» ахнула… и ушла под воду. Нужно ли говорить, что спасать её бросилась вся киногруппа. И ещё полсела!
Ну оч-чень «непьющая» киногруппа
Первая моя супруга по профессии своей — актриса. Профессия, на первый взгляд, завидная, но, как показывает жизнь, небезопасная в первую очередь для нервной системы.
А началось всё с того, что пригласили её сниматься в кино на одной из киевских студий. Предстояли съёмки на натуре и, как следствие сего, выезд за пределы Киева с последующим обживанием какого-нибудь местного «Хилтона» в селе Велик Запроданщ…
«Хилтон» оказался трёхэтажным «убитым» сооруженьицем, и это бы ещё ничего! Но! Съёмочная группа супруге попалась крепко пьющая, с киношно-профессиональным алкогольным стажем, и когда после первого съёмочного дня зарядили сплошные дожди, вся группа с восторгом восприняла это как знак Неба — мол, НАЛИВАЙ!
И почалось… Понятно, мужика после литра тянет на «лирику». И понятно, вмиг были разобраны все имеющиеся в группе девушки… И понятно, что начали подбираться и к «свежачку», т. е. к «моей», рисуя девушке будущие киноуспехи, естественно, в случае понимания оной сиюминутных половых проблем имярек.
«Моя» стойко держала «облико морале», баррикадируя ежевечерне дверь и включая на всю дурь стенной трёхпрограмный «матюгальник»…
А нужно сказать, что местная гостиничная администрация не была избалована столичными визитёрами, да ещё и в таком количестве, и поначалу даже очень и гордилась, что, мол, в такую глушь, да ещё из Киева!.. И до поры терпела ихние столичные «розвап» с распитием всего, что пьётся, страстными криками и стонами по ночам…
И как часто бывает у сельских, стеснялись сделать замечание «городським». Но дожди не стихали, пьянки-крики продолжались, и тогда администрация пошла на крайнюю меру: рано утром над окошечком дежурной появилась бумага, на которой значилось: «Шановш господа артюти! Огромная прозьба не вибрасувати презши за в1кна, бо ГУСИ 1'ДЯТЬ I ДАВЛЯТЬСЯ!..»
Стоит ли говорить, что фильм вскоре закрыли, а группу расформировали.
А дожди прекратились…
Рояль за кулисами
80-е «застойные» годы. Я работал в Киевской филармонии. И была в филармонии легендарный администратор — Бетя Миндель. Маленькая, шустрая, талантливая… Организовать концерты могла везде: от продуктового киоска до проходной завода. Ходили слухи, что могла даже на крыле самолёта…
Звонит мне:
— Володенька, сегодня выступаешь в «Киевской троянде» (была у нас в Киеве такая танцплощадка).
Я не удивился. В те годы мы выступали везде: от колонных залов до общежитий ткацких фабрик.
Пришёл. Крохотная сценочка битком уставлена пультами, стульями оркестра. Спрашиваю:
— Где рояль?
— А вон там за сценой.
— Давайте, — говорю, — мне человека, будем двигать!
— А двигать нельзя, он там прибит, — отвечают.
— … Навсегда?!
— Навечно!!!
Подскакивает Бетя:
— Володя, я всё гениально продумала! Значит так: я тебя представлю, ты выйдешь на сцену, поклонишься и пойдёшь играть…
Я спрашиваю:
— Куда, ЗА сцену?
Она говорит:
— Володя, не волнуйся, акустика здесь отличная! Всем всё будет слышно!
Тут я ей и говорю:
— Бетенька, акустика здесь отличная, но рояль плоховат. А у меня дома есть рояль получше, поэтому ты меня ЗДЕСЬ объявишь, я выйду, поклонюсь, а играть пойду ДОМОЙ!
… И пошёл домой «выступать».
Семнадцатая ёлка
Рассказывал однажды мне кореш Лёнька. Где-то в середине 80-х довелось ему халтурить баянистом при Деде Морозе на детсадиковских ёлках то ли в Иванковском, то ли в Бориспольском районе. Дед Мороз (он же закадычный Лёнькин друган Тимоня) подписал его на нехилый заработок, посулив целых ВОСЕМНАДЦАТЬ (!!!) ёлок в течение одного рабочего дня.
А день этот, между прочим, начиная с девяти утра, по идее должен был закончиться к шести. На вопрос Лёньки, каким образом они «отработают» восемнадцать ёлок за ДЕВЯТЬ часов, Тимоня ответил кратко:
